— За многие годы? — уставилась на него Изабелла. — О чем ты говоришь?
Мак отвернулся, потер виски, как будто у него болела голова.
— Как ты думаешь, почему я равнодушно отнесся к человеку, который подделывает мои работы? Во всяком случае, пока он не поджег мой дом? Я не шутил, когда сказал, что он пишет лучше меня. Ты видела, какая пародия у меня получилась, когда я писал Молли. Я не смог сделать ничего приличного, с тех пор, как перестал плыть по жизни под парами виски. Все, что я пытался создать в трезвом состоянии, было ужасным. И я пришел к выводу, что мой талант проявляется только в тех случаях, когда я пьян.
— Неправда…
— Нет, это правда. Последнее, что я делал, были виды каналов Венеции. Я работал над ними до тех пор, пока силуэты гондол не стали вызывать у меня физическое отвращение. Последнюю картину и оставшиеся бутылки виски я в ту же ночь выбросил в канал. Кстати, никогда не рассказывай Харту про виски, он меня убьет. После этого я вернулся в Англию и обнаружил, что не могу сделать ни одного мазка. Заметь, в первые месяцы трезвости у меня так дрожали руки, что я не мог держать кисточку, не говоря уж о том, чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке.
Изабелла вдруг очень ярко представила себе Мака, одного, в его студии на верхнем этаже дома на Маунт-стрит, сердито разбрасывающего по комнате холсты, когда у него ничего не получалось. Осознание собственного бессилия наверняка разбило его сердце.
— Ты никогда мне не рассказывал.
— Что я должен был рассказать тебе? — рассмеялся Мак. — Что я конченый человек? Даже когда я освоился в роли трезвого человека, я не смог написать ни одной тени, которая не была бы грязной, провести ни одной линии, которая была бы точной. — Мак перевел дыхание. — Потом я написал эти три картины…
Изабелла была потрясена его откровенностью.
Когда она только вошла в комнату, картины были спрятаны в огромном узле, который, она видела, Беллами притащил в ее лондонский дом после пожара в доме Мака. Тогда она не обратила на это внимания, а сегодня, когда они приехали в Килморган, ей стало любопытно, над чем работал Мак. Она нашла Беллами, который распаковывал вещи, и поторопила его, чтобы он достал эти полотна.
Беллами, должно быть, не знал, что на них изображено, потому что, когда они появились на свет, он покраснел, пробормотал что-то и выскочил за дверь.
Сначала Изабелла рассердилась. Зачем это Мак писал ее, не сказав ей самой об этом? Это было похоже на то, как если бы он подсмотрел за ней в замочную скважину и изобразил на холсте то, что увидел.
