— Ну и ладно, — весело проговорил Дэниел. — Если вы меня выгоните, я всегда могу переночевать в сточной канаве или в публичном доме.
Мак хохотнул, и Изабелла сердито посмотрела в его сторону.
— Ты будешь спать в задней спальне наверху, — суровым голосом произнесла она. — Поднимайся наверх, а я пришлю кого-нибудь из слуг, чтобы приготовили для тебя постель. Но только до поездки в Донкастер, имей в виду, — продолжила она, видя, как запрыгал от радости Дэниел. — Там я верну тебя отцу. И только если ты будешь вести себя как следует. Любая проделка, и я немедленно пошлю за отцом.
— Я буду хорошо себя вести, тетушка. Мне все равно, если потом отец запрет меня с монахами, при условии, что я не пропущу Сент-Леджера.
— И никаких сигар.
Дэниел вынул сигару изо рта и бросил ее в старинную фарфоровую вазу на приставном столике.
— Тетушка Изабелла, скажите, а нельзя ли вместо лакея прислать приготовить для меня постель хорошенькую служанку?
— Нет! — воскликнули одновременно Мак и Изабелла.
— Всем своим служанкам, — продолжала Изабелла, — я дам разрешение отшлепать тебя хорошенько, если ты будешь докучать им. У них очень тяжелая работа, чтобы еще ты досаждал им.
— Ой, ну я только пошутил. — Дэниел схватил Изабеллу за руки и поцеловал в щеку. — Спокойной ночи, тетушка. Знаете, вы моя любимая тетушка.
— Я слышала, как то же самое ты говорил Бет около недели назад.
— Ее я тоже люблю, — рассмеялся Дэниел и помчался по лестнице в комнату на самом верху.
— Он с каждым годом становится все более неуправляемым, — вздохнула Изабелла.
Мак выудил сигару из ее бесценной старинной вазы и положил две сигары на край стола так, чтобы они не пожгли дерево.
— Ты умеешь обращаться с парнем, — отметил он.
— Я слишком мягкая для него. Ему нужна твердая рука.
— Но и нежная — тоже, — подчеркнул Мак.
— Я помню утро после нашей свадьбы, когда Дэниел пришел в наш дом на Маунт-стрит и по ошибке принял меня за одну из твоих моделей.
— А я помню, как дал ему затрещину за его нахальство.
— Бедняга, он же не знал. — Изабелла повернулась к перилам, увидела, как разговаривают и веселятся внизу ее гости, и задумалась, почему ей не хочется спускаться к ним. — Ему было всего девять лет, он искал убежища, потому что его опять выгнали из школы и он боялся сказать об этом Кэму.
— Не надо ему сочувствовать. Этот «бедняга» бросил мне в сюртук мышь, чтобы отомстить за полученную затрещину.
— Мне кажется, что вы оба так и не повзрослели.
