— Ваша светлость, — Крейн в своей раздражающей манере потер руки, — вы принесли мне свои картины сами.
— Картины? — удивленно поднял брови Мак. — Ты хочешь сказать, что картина была не одна?
— Ну конечно, у меня есть еще.
Крейн засеменил в заднюю комнату и вышел оттуда с большим холстом в раме. Мак положил трость и шляпу на стол и помог Крейну поднять и повесить картину на крюк в стене.
На ней была изображена Венеция. На переднем плане — два человека в гондоле, расплывающиеся в тумане очертания зданий вдоль Большого канала и отражение их силуэтов в темной воде.
— По-моему, это одна из лучших работ венецианского периода, ваша светлость, — сказал Крейн.
Мак вынужден был признать, что картина действительно хороша. Прекрасно выстроенная композиция, умелое цветовое решение, правильное распределение света и тени, ничего тусклого и невыразительного.
Мак довольно часто писал каналы, погрузившись в жалостливое отношение к себе после ухода Изабеллы.
— Но это подделка, правда? — Изабелла с беспокойством смотрела на Мака, закусив нижнюю губу.
— Я не писал эту картину, Крейн. Кто-то морочит тебе голову.
— Но здесь ваша подпись, — указал Крейн на уголок картины.
Мак наклонился, чтобы рассмотреть небрежно нацарапанные в его стиле два слова: «Мак Маккензи».
— Это действительно похоже на мою подпись. — Мак отступил назад, чтобы еще раз рассмотреть картину. — Кстати, неплохая работа.
— Неплохая? — взорвалась Изабелла. — Мак, это подделка.
— Подделка. Но очень хорошая.
— Но, милорд… — У Крейна был шокированный вид. Он оглянулся, как будто в любой момент сюда могла нагрянуть полиция и утащить его в сырую темницу. — Мой помощник клялся, что эту картину принесли вы сами.
— Мистер Крейн… — начала Изабелла.
— Не вини его, любовь моя, — перебил ее Мак. — Если бы я не знал, то сам вряд ли отличил бы, что это подделка.
— Я бы отличила.
— Ты прекрасно разбираешься в этом. Сколько у тебя таких картин, Крейн?
— Всего две, — едва слышно ответил Крейн. — Но, боюсь, я просил еще.
Мак разразился громким хохотом. Изабелла с возмущением смотрела на него, но Мак не мог остановиться. Слишком уж дурацкая ситуация. Несколько лет он не мог написать ничего стоящего, а этот выскочка не только сделал это не хуже Мака, но и подписался его именем, поставив ему это в заслугу.
— Просто любопытно, сколько тебе заплатила Ли-Уотерс? — спросил сквозь смех Мак.
— Тысячу гиней, милорд, — прошептал Крейн.
Мак присвистнул и рассмеялся еще громче.
