«В прошлом заблудившаяся странница»
Литература
«В прошлом заблудившаяся странница»
ВПЕРВЫЕ В «ЛГ»
Елена МАКСИНА
Родилась в Москве. С 1996 года проживает в Филадельфии, США. Лауреат поэтического конкурса имени Н.С. Гумилёва «Заблудившийся трамвай» (СПб., 2008 г.). Обладатель международной премии «Серебряный стрелец», 2009 г. Автор книги стихов «Кириллица Акварелью», издательство «Водолей», 2009 г.
Ягоды
В этом году мне твой город порезал вены
башней Останкинской. Может быть,
откровенно,
слишком плакатно сравнение, ты заметишь,
только иначе не выразить этого. Смерти ж
нет никакого дела до литературы,
до расписных эпитетов субкультуры,
ежели вскрыты вены, всё тонет в дыме,
нет бы запомнить родителей молодыми.
Этот нарыв, скажешь ты, ни в одном журнале
толстом не напечатают, трали-вали,
надо бы развивать про озон планеты
и потеплении, ну а ты об этом.
Лучше бы ты о хлебе и прочих злаках,
о позитиве, которого кот наплакал,
иль об искусстве, благо его в достатке,
зрелищах, осени, гриппе и лихорадке.
Да, так о венах – кровь сделалась голубая,
переливается, как чешуя минтая
или форели, поблагородней рыба,
впрочем, мы не об этом, мы о нарывах
в свете печати и безупречной крови.
Рифма к лицу стране, как хорей корове,
имя поэзии прошлого будет Прозак,
ибо грядущий день излагает прозой.
В этом году мне по венам пустили уксус,
знамо, вино хотели, согласно курсу
времени, неизбежности ускоренья
оного, только уксус ушёл в варенье.
И теперь на лотке, на обочине у Речного
вразвес продают повидло родного слова
и на свету горят отголоски мови
ягодами кириллицы цвета крови.
Заплати продавцу сколько нужным сочтёшь,
на сдачу
купи лотерейный билет, уезжай на дачу,
именем там моим нареки берёзку,
сока отведай и рану заполни воском,
сделай себе амулет из коры древесной,
ангелам спой из «тысячи тьмы одесной»,
ягоды же разбросай в торфяной водице,
будущим летом мне выпадет там родиться.
Смородина
двенадцать лет без чувства родины –
как без кола и без двора.
кислы плоды чужой смородины
из золочёного ведра.
горчат ворованные ягоды,
и ядом брызгают в тетрадь,
и между строк алеют – надо бы
слова в молитву собирать.
на даче дедовские яблоки
слезами катятся в траву,
а я плыву в чужом кораблике
по речке детства и реву.
и память щиплется, и колется,
и разъедает нрав и быт,
года выходят за околицу,
плывут по линиям судьбы.
но мне за ними не сподобиться,
быстра летейская вода,
и не молитва, а пословица
