Белый шаман | страница 76
Помедлив, он нырнул в рукав приспущенного керкера Кайти и вытащил оттуда зелёный лоскут. Кайти шарахнулась в угол полога и задрожала так, будто настал её смертный час.
– Э, вот беда-то, я, кажется, вас напугал. Ну и суеверный же вы народ. Хотел, понимаешь ли, насмешить, а вышло наоборот. Ну, хорошо, может, хоть вот этим я вас всё-таки рассмешу. Целый день трудился, консервные банки резал. – Чугунов развернул бумажный свёрток. – Вот видите, рогатый чёртик. А тут вот я ниточки в дырки продел. Если ниточки дёргать, чёртик будет плясать, как сумасшедший. Я сам хохотал… Приготовились! Жаль, балалайку не прихватили. Хорошо бы этому бесу поплясать под балалайку…
И пошёл, пошёл плясать чёртик.
– Ишь как выкаблучивает, словно живой, – весело выкрикивал Чугунов, надеясь, что уж на сей раз он рассмешит своих зрителей.
Но вместо смеха послышался крик женщин. Ятчоль закрыл лицо малахаем и начал икать. А Пойгин, напряжённо наклонившись к замершему чёртику, смотрел на него так, будто было перед ним какое-то омерзительное существо, которое надо схватить и поскорее вышвырнуть из яранги.
– Ну, знаете, если вы и этого испугались, то я вам не завидую. – Чугунов поднёс чёртика к лицу Пойгина. Тот отшатнулся. – Да вглядись, вглядись, чудак-человек, это жесть. Банка консервная!
Согнув несколько раз жестяное своё сооружение, Степан Степанович сунул его в карман, не зная, что делать дальше.
– Вот ведь как вышло. Э, Степан, балда ты, я вижу, а не перевоспитатель. Вы уж меня извините. И себе и вам настроение испортил. Хорошо, что хоть на широкую публику не полез со своими дурацкими фокусами. Ч-чёрт, и балалайку не прихватил. Эх, Рита, Рита, поглядела бы ты сейчас на меня. Тоже мне маг, понимаешь ли, нашёлся. Но и чукчи мои хороши, обрезка консервной банки испугались…
А чукчи увидели в жестяном чёртике не обрезки консервной банки, а железного Ивмэнтуна. Весть о том, что Чугунов выпустил в яранге Пойгина железного Ивмэнтуна, разнеслась по всему стойбищу. Именно это пугало больше всего. Ятчоль и Мэмэль ходили из яранги в ярангу, дополняя свои жуткие рассказы всё новыми и новыми подробностями. Теперь они отказывались от славы лучших друзей торгового человека. И поскольку русский своё колдовство показал именно в яранге Пойгина и Кайти, стало быть, им и отвечать за страшные последствия, которые грозят теперь стойбищу. В рассказах Ятчоля и его жены было столько невероятного, что жителей стойбища обуял ужас. Услышав, что в яранге Пойгина гремит бубен – ударили в бубны перепуганные люди у всех остальных очагов.