Все, кто собрался в кают-компании завтракать, были спокойны и веселы. Люди сознавали, что отлично сделали свое дело, каждый считал, что главные трудности позади. Ни у кого не было сомнений, что «Гепард» сумеет пробить отверстие во льду.
– Засиживаться за кофе не придется, – сказал Грубозабойщиков. – На буровой ждут нас. Ледомер на ходу почти час. Прямо сейчас погружаемся, проверяем, как он действует, а потом готовим торпеды – пары, по-моему, хватит.
Спустя пятнадцать минут «Гепард» снова был в своей стихии, на глубине 50 метров от поверхности моря – вернее, от полярной шапки льдов. Минут десять, отмечая на штурманской карте свое положение относительно буровой, они крутились туда-сюда, пока не убедились, что ледомер работает нормально. Грубозабойщиков удовлетворенно кивнул головой.
– Порядок, – обернулся он к Тяжкоробу и командиру торпедистов Микояну. – Можете приниматься за дело. Если хотите, можете составить им компанию, Андрей Викторович.
Грубозабойщиков знал или подозревал, что Дроздов не только угнетен смертью друга, но и встревожен чем-то еще. Он, конечно, уже слышал, что майор провел ночь, бесцельно слоняясь по центральному, хотя даже словом об этом не обмолвился. Капитан понимал, что Дроздов будет рад отвлечься хотя бы на минуту от тяжелых раздумий, найти какое-нибудь занятие, позволяющее хоть на время забыть про заботы и волнения. Вероятно, этот человек с необыкновенно острым умом еще многое знал и о многом догадывался. Решив, что все равно ничего нового он не узнает, майор пошел вместе с Тяжкоробом и Микояном в торпедный отсек.
Тяжкороб подошел к пульту управления погружением и всплытием и принялся изучать световое табло. Ночной сон пошел старпому на пользу: если не считать иссеченной ледышками кожи на лбу и скулах, он полностью стал самим собой – жизнерадостным, раскрепощенным, бодрым и чуть циничным. Тяжкороб показал рукой на панель.
– Сигнальные лампочки торпедного отделения. Если горит зеленая, значит, крышка торпедного аппарата закрыта. Шесть люков открываются в море – носовыми крышками, – а шесть служат для загрузки торпед в аппараты. Всего двенадцать лампочек. Горят только зеленые? – обратившись к Микояну, спросил он.
– Только зеленые, – эхом отозвался Микоян.
Они двинулись дальше, миновали кают-компанию, по широкому трапу спустились вниз, в матросскую столовую, а уже оттуда направились в носовой отсек запасных торпед. Там их уже ожидали пять человек: четверо матросов и старшина Быковский.
