Вторая половина дня и вечер прошли быстро и в приятных хлопотах. Задраив люки, они вырвались из добровольного ледяного плена. Факт этот имел и символическое значение. Ледяной полог, сомкнувшийся над лодкой, стал занавесом, отгородившим их от многострадальной буровой. Оборвалась физическая связь с ледовым лагерем, которому суждено теперь веками и тысячелетиями кружиться вокруг полюса. А когда связь нарушилась, вместе с нею исчезли ужас и растерянность, которые обрушились на экипаж за последние сутки, а вместе с ними притупилось и потрясение. Дверь ледяного ада захлопнулась у них за спиной.
Выполнив поставленную перед ними задачу, моряки возвращались домой. А курс на дом – это всегда облегчение, чувство, которое можно было чуть ли не осязать.
Общая атмосфера на корабле была веселой и даже слегка легкомысленной. Но Дроздов не испытывал ни облегчения, ни радости: слишком дорого было для него то, что оставил он там, позади. Не было спокойствия и в душах Грубозабойщикова, Тяжкороба, Рукавишникова и Зубринского: они-то знали, что на борту – убийца, на совести которого смерть нескольких человек. Знал это и Кузнецов, но доктор не в счет: он еще не пришел в себя. Пусть какое-то время побудет в бессознательном состоянии, думал майор. Ведь когда человек выходит из комы, он теряет над собой контроль и становится многословным.
Некоторые из буровиков попросили разрешения осмотреть корабль, и Грубозабойщиков скрепя сердце дал на это согласие, но недовольства своего не выдал. На его улыбающемся лице не появилось даже тени сомнения. Отказать в подобной просьбе было бы невежливо, тем более что все секреты «Гепарда» были надежно упрятаны от глаз непосвященных. Но согласие командира корабля объяснялось отнюдь не желанием быть джентльменом. Отказ мог быть воспринят как настороженность и вызвать подозрение.
Экскурсию по кораблю проводил Тяжкороб, увязался с ним и Дроздов. Не столько для удовлетворения собственного любопытства, сколько затем, чтобы проследить за реакцией спасенных. Они обошли весь корабль, кроме реактора и отделения инерционной навигации, куда доступ был закрыт даже для Дроздова. Не подавая вида, он внимательно наблюдал за экскурсантами, но, как и предполагал, ничего подозрительного не заметил.
Было наивно даже надеяться на это: их приятель с пистолетом надел на себя маску, снять которую пока никому не удавалось, она давно приросла к лицу и выглядела вполне естественной. И все же Дроздов надеялся, что ему повезет и в этой азартной игре ему выпадет самый ничтожный шанс.
