Когда солдату в бою (например, в самом примитивном виде сражения – рукопашной схватке) грозит опасность, даже храбрейшие могут на какой-то момент быть охвачены страхом. Биологически страх – естественное проявление инстинкта самосохранения, которое знакомо каждому, включая героев. Чтобы одержать победу, это элементарное физическое чувство должно искусственно подавляться, то есть компенсироваться противоположным инстинктом физического или морального свойства, преобразованного в действия. Отрицательная составляющая этого противоположного инстинкта – чувство стыда. «Если, – говорит оно, – ты не будешь держаться стойко, а убежишь, остальные поднимут тебя на смех и будут презирать». В моем анализе этот мыслительный процесс занимает какое-то время, но, разумеется, в действительности страх подавляется за долю секунды, и человек даже не отдает себе в этом отчета и даже не помнит, что испугался. Так будет (и в хорошем подразделении обычно так и происходит), если все идет хорошо и человека влечет за собой поток общей уверенности. Такое может также случиться, если человека захватит азарт сражения и законы жизни и смерти на какой-то момент станут для него не важны. Но такие моменты случаются в ходе войны редко, и на них нельзя рассчитывать при подготовке солдат к сражениям. По мере того как развивается кампания, с ее успехами и неудачами, начальный энтузиазм проходит, и лучшее в человеке, его готовность к подвигу, неминуемо ослабевает.
Поскольку война дело долгое и утомительное, у солдата необходимо выработать – если только природа не позаботилась об этом заранее – умение подавлять свои чувства, которое в момент опасности (как внешней, так и внутренней) не даст ему окончательно пасть духом. Дисциплина, конечно, может удержать его как внешний фактор, но его моральная защита от собственной слабости – это чувство чести. Первейший долг офицера пробуждать в солдатах это чувство, поддерживать его и воодушевлять личным примером, и для того, чтобы он мог это сделать, офицер должен сам быть человеком чести. Поэтому офицеры всегда придавали такое большое значение вопросам чести, зачастую жертвуя ради этого всем остальным. Но, называя офицерскую профессию «профессией чести» (как это часто делалось в Пруссии), мы используем выражение, которое считалось, даже в XIX веке, оскорбительным высокомерием, поскольку предполагало, что все остальные занятия и профессии бесчестны. Это выражение, как и всю построенную на нем терминологию, следует воспринимать как преувеличенную констатацию того факта, что офицерство, как профессия, придает особое значение специфическому чувству чести, выработанному применительно к особому явлению, именуемому войной. Это чувство заставляет человека постоянно помнить о своих сослуживцах, смещает идеальный центр притяжения от личности к ее окружению, от личной жизни к окружающему миру. В подобной перестройке личности заключается суть солдатского юмора.
