Мир снова воцарился в бегущем вагоне, а колеса ясней и четче отсчитывают километры быстро ведущей вперед дороги. После завтрака Иван Никитич снова открывает дверь.
— Я не против солнца, да и валенки тачать видней! Михайло, Гаврик, когда валенки у человека на ноге улыбаются?
Ребята почти в один голос отвечают:
— Когда красиво сделаны!
— И когда нога в них играет, — добавляет Иван Никитич. — Такие валенки и будем шить. Не спеша, чтоб успевать посматривать, что нового по сторонам!
* * *
— Гражданин, довез нас до этого места хорошо. Благодарны мы премного, — выйдя из вагона, обратился Иван Никитич к молодому кондуктору.
Миша и Гаврик, сложив негромоздкий багаж, притихли, стоя на невысокой эстакаде. В стороне, ближе к большому вокзалу, темневшему обугленными стенами и пустыми просветами окон, в огромную железную толпу сбились пассажирские составы. Там сновали люди с мешками, чемоданами, узлами. На самоходных тележках подвозили грузы, и люди в серых фартуках кричали:
— Кому поднести? А ну, кому надо помочь?
Покачивая фонариком, молодой кондуктор шел к этой людской сутолоке и на ходу отвечал:
— Теперь уж вам на пригородный за билетами. На Сальск поезд вечером.
— Гражданин, ты уж подскажи, — торопился за кондуктором Иван Никитич и в то же время оглядывался на ребят.
— Я ж и подсказал, — не останавливался кондуктор.
— Подсказал ты самую малость.
— Дед, а что тебе еще надо? — удивляясь, остановился кондуктор.
— Чтоб вошел в положение.
— В какое?
Иван Никитич громко ответил, преграждая ему путь:
— А вот в какое: парни-то у меня, знаешь, пятачок цена…
Услышав такую характеристику, Гаврик покосился на Мишу, как бы спрашивая, стоит ли сердиться на старика, и Миша сказал ему:
— Не забывай, что спешить нам надо.
— А другим, может, тоже спешить надо.
Миша не нашелся, что ответить, хотя чувствовал, что Иван Никитич действует правильно. Одобрительно покачивая головой, он внимательно вслушивался в настойчивую речь старого плотника:
— Мне с ними прибыть в Целину ночным часом не положено. Потом же, время осеннее, а оттуда нам с коровами пешим аллюром.
— Да что тебе нужно? Чего прилип, как смола?
— Скорость движения нужна. Подскажи, пожалуйста.
Ребята видели, как у молодого кондуктора зарделся затылок, закрутилась голова, будто тесен ему стал воротник.
— Сейчас будут прения, — засмеялся Гаврик, но кондуктор вдруг обрадованно закричал пробегавшей женщине в шинели и в темном берете со значком железнодорожника:
