Банкир Знаев презирал кресла и стулья; войдя в Матвеев кабинет, он сунул руки в карманы и немедленно принялся расхаживать взад и вперед. Матвей, искоса наблюдая сквозь алкогольную пелену (он уже прилично набрался) за банкиром, подумал, что на банкира интересно смотреть. Невзирая на дешевые ботинки, сильно поношенный китайский пуховик и торчащие вихры, банкир распространял вокруг себя ауру могущества. Он напоминал живой аккумулятор огромной мощности: прикоснись к разъемам — и отлетишь, пораженный разрядом невиданной силы. Если бы банкир имел хвост наподобие кошачьего — он бы ударял им направо и налево, сбрасывая излишки энергии.
— Как жизнь? — спросил банкир, оглядывая стены, увешанные рекламными плакатами с изображением красиво выпивающих холеных мужчин.
— Нормально. Вот, праздную.
— Поздравляю. Чего тебе подарить на юбилей?
— Не знаю, — честно ответил Матвей. — Выпей, что ли. За здоровье новорожденного.
Знайка, не потрудившись скрыть брезгливость, спросил:
— Ты «Лицо со шрамом» смотрел? Фильм такой? Про американских наркобаронов?
— Нет. А что?
— Там хорошая фраза есть.
— Что за фраза?
Знайка подошел к столу, постучал согнутым пальцем по пустому бокалу.
— Не торчи на своем товаре.
— Иди к черту. Это винтажное Бордо Премьер крю. Восемьдесят второй год.
— Типа, можешь себе позволить?
Матвей подумал и усмехнулся:
— Типа да.
Он вздохнул (дорогое вино не веселило) и признался:
— Маюсь я. Чего-то мне грустно.
— Неудивительно, — сразу ответил Знайка. — У тебя ж день рождения. Мне в такие дни всегда грустно. Жизнь проходит — вот отчего ты маешься. Тем более — тридцать лет… Тут не просто загрустишь — волком завоешь.
— Перестань. Я обычный человек Нормальный. Не такой самолюбивый, как ты. Насчет возраста не комплексую.
— Врешь. Комплексуешь.
Знайка — есть Знайка, подумал Матвей. Его не обманешь. Он посмотрит на твои глаза, па руки, на жесты — и сразу поймет, честен ты или нет. Поэтому у него — миллионы.
— Ладно, — признался он. — Ты прав. Тридцать лет — это… Это кошмар! Мне тридцать, и кто я? Если вдуматься — дурак дураком… Но я не от этого маюсь. Чего-то мне хочется. Чего — не знаю.
— Знакомо, — усмехнулся банкир. — У меня тоже так бывает. Деньги есть, все есть — а удовлетворения настоящего нет…
— А чего хочется — тебе?
— Разного, — банкир стеснительно улыбнулся. — То картошки с селедкой, то на вертолете полетать…
— Слушай, — мрачно сказал Матвей, — а ведь это — пресыщение. Распад. Это смерть, друг.
