Кораль поняла, что дышит с трудом. Она словно захлебывалась тяжелыми мыслями и предчувствиями. Красные мертвые рыбки вновь замелькали перед глазами. Их становилось все больше, а кислорода в окружающем воздухе — все меньше. У Кораль закружилась голова, она почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Женщина задыхалась, но у нее не было сил сделать шаг и дотянуться до окна, чтобы открыть форточку и впустить в душное помещение свежий воздух с улицы.
Ей казалось, что ванна под ней куда-то проваливается, пол ходит ходуном. При этом она не могла ни встать, ни позвать на помощь, ни даже лечь на пол и свернуться калачиком, как это делала в детстве, когда ей бывало страшно, чтобы переждать очередную напасть и неприятности. Мать чувствовала, как какая-то скользкая когтистая лапа сжала ей желудок. Тошнота подкатила к горлу. Судорога прошла по всему ее телу, и Кораль инстинктивно наклонилась над раковиной. Через секунду ее вырвало.
Постепенно мир обрел привычную устойчивость. Воздух вновь стал поступать в ее легкие, но двигаться Кораль по-прежнему практически не могла. Кроме того, она вдруг почувствовала холод. Пропотевшая, насквозь мокрая одежда липла к ее телу. Женщина не могла ни встать, ни устойчиво сидеть на краю ванны. Чтобы не упасть, она медленно сползла на пол и осталась сидеть, прислонившись к ванне спиной. Взгляд ее теперь упирался в унитаз и биде, находившиеся буквально на расстоянии вытянутой руки.
Кораль обхватила колени руками и опустила голову. В этот момент она отчетливо представила себе собственного сына, неизлечимого психопата, маленькое чудовище, которому по какой-то дикой ошибке судьбы и природы были переданы ее гены. Мать отчетливо вспомнила момент родов, схватки, боль и мгновение, когда между ее раздвинутыми ногами появилось сморщенное личико сына.
Вот только эта крохотная детская головка появилась не на фоне белоснежной простыни. Под ней расплывалось огромное кровавое пятно, постепенно превратившееся в ярко-красный диск, лежавший на черной стеклокерамической плите, на которой бурлил стеклянный шар аквариума, готовый взорваться и наполненный какой-то красно-бурой жидкостью. Вновь раздался грохот, и вокруг Кораль растеклась огромная лужа кипящей крови.
Она напрягла всю волю, чтобы избавиться от этого наваждения. Постепенно зрение ее прояснилось, и женщина даже смогла отчетливо разглядеть контуры кафельной плитки у себя под ногами. Чувство унылого отчаяния чуть притупилось, дышать стало немного легче. Тело вроде бы вновь слушалось ее. Если не считать ощущения пустоты и какой-то сдавленности в животе, гула в ушах, сухости во рту и мелкой дрожи, так никуда и не девшейся, то можно было сказать, что чувствовала она себя вполне сносно.
