— А ты сейчас же превращайся в мертвую обезьяну!
Этот нехитрый трюк сработал как могущественное заклинание. Николас мгновенно замер на месте и тут же рухнул на траву как подкошенный. Некоторое время он лежал молча и неподвижно. Прошло еще несколько секунд, и вдруг в тишине раздался довольный смех Дианы. Напряжение спало, игра началась заново.
Кораль закрыла глаза и сжала зубы, чтобы не сорваться, не накричать на сына. Мать поняла, что сейчас не сможет играть с детьми, поэтому сочла за лучшее уйти в дом, чтобы успокоиться и уже потом поговорить с Николасом по поводу его поведения. Она пересекла лужайку, поднялась на террасу и оказалась в гостиной.
В это же время в помещение через противоположную дверь вошел Хулио. Кораль сразу же вытерла слезы и постаралась сделать вид, что ничего не случилось. Впрочем, успокоить нервное прерывистое дыхание ей так и не удалось.
— Похоже, он успокоился, — заметил Хулио и склонил голову в знак приветствия.
Кораль взяла со стола пачку сигарет и закурила.
— Ну и как, по-твоему, следует поступать в таких случаях? — спросила она.
В этот момент в комнату со стороны сада вбежала Диана.
— Нико просит у тебя прощения, — произнесла она своим неотразимо очаровательным голоском.
Кораль кивнула в знак согласия. Диана, довольная собой и сыгранной ролью миротворца, побежала обратно в сад.
— Что-то мне не верится, что это он попросил прощения, — с сомнением в голосе заметил Хулио. — Будь это так, мальчик пришел бы сам и поговорил бы с тобой.
— Конечно, все это неправда. Диана все придумала. Она часто за него извиняется. Бедненькая!.. Ей так хочется, чтобы у нас все было хорошо. Она так переживает, когда видит, что мне плохо.
Омедас шагнул на порог террасы и посмотрел в сад. Ему казалось, что там — не то за сараем, не то за кукольным домиком Дианы — спрятался кто-то хитрый, проворный и, несомненно, опасный. Хулио обвел взглядом лужайку и сад еще раз. Солнце играло на крыше сарая, у стены которого искал что-то в траве черный дрозд. Судя по всему, в той части сада никого не было. Качели, находившиеся в противоположной стороне, едва заметно раскачивались, как будто недавно их походя задели рукой.
Омедас прикинул, где теперь может находиться Нико, подошел к ограде террасы и негромко позвал его.
Николас появился на его зов как из-под земли, с неизменным ангельским выражением на лице.
— Привет, псих, — с улыбкой сказал он.
— Ты просто молодец, очень меня порадовал, — сообщил ему Хулио с не менее ангельской улыбкой, явно насторожившей мальчика.
