Я уже открыла рот, чтобы хоть что-нибудь объяснить, когда поняла, что он в этом не нуждается и ничего подобного не ожидает. Или, по его мнению, не стоит обращать внимания на странности своих гостей, или он прекрасно помнит время, когда все приезжали на лошадях, или граф Зехштейн просто не занимается такой ерундой. Это — проблема для Джозефа, как, впрочем, кажется, и все остальное. Граф уже кивал, улыбался и уходил, поэтому я ограничилась тем, что поблагодарила его и отправилась к Тиму.
«Прости, что заставила ждать, но я искала, сможем ли мы пристроить тут пегого, если цирк решит его нам оставить. Я виделась с самим графом, и все в порядке — есть конюшня и масса пастбищ. Он даже бровью не шевельнул, мне даже показалось, что его гости и должны приезжать в каретах, запряженных шестеркой лошадей, или что-то в этом роде. Во всяком случае бедный Джозеф за этим присмотрит. Может, он даже и в цирк не попадет. Поехали?»
«Ехать по этой маленькой дороге вверх — одно дело, а вниз — совсем другое. Я думаю, твоя очередь. Не хочу быть эгоистом. А если ты думаешь, что сюда когда-нибудь могла проехать карета, запряженная шестеркой, твое воображение сильно превосходит мое».
«А знаешь, что я думаю? Если ты на самом деле собираешься работать в Испанской школе верховой езды, не может быть лучше начала, чем привести давно пропавшего жеребца».
«Эта мысль уже посещала мою извращенную натуру».
«Тогда ты серьезно? Ну и умница… А интересно, здесь хоть раз гостил настоящий липицианский жеребец?»
«Они взлетают над землей… Даже великий Неаполитано Петра, наверное, так высоко ни разу не взлетал. А как он, кстати, сюда заберется?»
«Ты молодой и сильный, — сказала я жизнерадостно, — ты сюда лошадку приведешь. Ездить на нем верхом пока что, к сожалению, рано…»
«Я так и думал, что ты для меня что-то такое приготовила, когда сказала, что без меня не можешь. Эта фраза всегда имеет гнусные последствия. Как здорово, что с чаем я все-таки съел Gugelhupf!»
Но что, ради бога, нам делать?» — спросила Аннализа. До первого представления оставалось полчаса. Мы все — Тим, я и герр Вагнер, круглый, одетый для выступления и потный — собрались в ее вагончике. Аннализа в костюме ковбоя гримировалась перед зеркалом. Мы с Тимоти рассказали свою историю и, к нашему удивлению, герр Вагнер сразу поверил.
«Я верю вам. Верю, незачем даже смотреть на клейма… Нет, я ничего не знал, но, можно сказать, чувствовал это… здесь. — Рука сделала небрежный жест по направлению к мускулистой груди. — Не буду притворяться, что я когда-нибудь думал о коне Францля, с какой стати? Я не любопытен, что человек делал и где — это его личное дело. Если бы моя дорогая жена не умерла, все было бы по-другому. Но я ничего не спрашивал».
