Герр Вагнер помолчал, глядя на коня.
«Понятно, да… Безобразие, что этого не заметили. Но, понимаете ли, gnadige Frau, Францль всегда смотрел за ним сам. Мальчики делают свою работу, verstehen Sie? Бедный старик… — Он погладил коня по шее. — Ну что же, уже поздно. Вы попьете кофе перед тем, как уйти? Моя Лизль всегда в это время варит кофе, поэтому я и пришел, забыла старого отца».
«Спасибо большое, лучше я пойду быстрее, позвоню этому вашему человеку, а то уже поздно».
«Да не стоит беспокоиться, gnadige Frau».
Тим раньше меня понял, что значит эта прощальная ласка и слова Аннализы, что цирк не может позволить себе неработающего коня. Старый пегий давно бездельничал и не заслужил пенсии… Тимоти напрягся, уставился на Вагнера. Его свободная рука потянулась к носу животного жестом защищающим и одновременно патетически беспомощным, конь лизнул его пальцы. Мальчик посмотрел на меня.
Я сказала: «Герр Вагнер, разрешите мне, пожалуйста, сделать операцию. Она займет полчаса, а как только нога будет обработана, можно будет посадить его в поезд. Через три-четыре недели он будет совершенно здоров и готов к работе. Разрешите, это все, что нужно, чтобы сделать это законным».
Тим и Аннализа почти хором сказали: «Пожалуйста». Венгр молчал. Он будто отгородился от нас стеклянной стеной, перекинул через руку седло и одежду Аннализы и ждал ее и Вагнера, чтобы уйти из конюшни.
Вдруг Аннализа воскликнула: «Нет! Это я имею право просить! Я забыла — эта лошадь принадлежала дяде Францлю, а теперь мне. Правда, папа? Ведь он все мне оставил — и свои сбережения, картины, флейту, и попугая… и старого пегого тоже? Раз он мой, я прошу Ванессу его вылечить… А если он сможет сесть в поезд?.».
Она закончила на умоляющей ноте, но ее отец уже смеялся, сморщив свое квадратное смуглое лицо. От его хохота зашевелились спящие лошади, зазвенели и запели цепи.
«Видите, как управляет мною собственное дитя? Она всегда находит причину, чтобы поступать, как ей хочется — очень похожа на мать. Да, это правда, что Францль все оставил тебе… И конь твой. Ну ладно, как хотите, но вы все — дети. Что Вам нужно дать, gnadige Frau?»
«Инструменты, о которых говорила Аннализа. Горячую воду. Нейлоновые нитки сшить рану. Мне придется сделать укол от столбняка, у вас есть? Хорошо. И побольше света. Я не хочу его передвигать, лучше сделать все в знакомой обстановке, чтобы огорчать его как можно меньше. Но обязательно нужно хорошее освещение».
