Карли решил, что Аса и впрямь похожа на хофдингу[37] альвов – только заменить лисью шапку на алмазный венец, – и принялся в который раз думать безнадежную, но сладкую думу. Вот сейчас из леса выбежит медведь-шатун, бросится на лошадь Асы, и Карли сразит его копьем. Медведь из последних сил ударит его лапой, и Карли со смертельной раной от медвежьих когтей умрет на руках у дочери ярла, и она прольет слезу благодарности на его холодеющее чело. Или, например, из леса выскочат разбойники, схватят Асу, похитят ее, а Карли найдет их по следам, одного за другим застрелит из лука или перережет горло, а под конец, в лагере разбойников, вступит с их вожаком в поединок на копьях… Дума Карли дошла до особенно приятной части, каково будет почувствовать этот гибкий и стройный стан в объятиях, когда Аса бросится ему на шею, но тут Хельги поднял руку. Ватага остановилась. Тропа спускалась вниз к реке, и в открывшемся прогале в лесу виднелись три столба жирного черного дыма.
– Кром… Конюшня, маслобойня, обе уже почти дотла сгорели, и что это там с западной стороны? – Хельги встал в стременах, всматриваясь в даль. Как назло ему, начал идти снег.
– Водяная мельница, – Аса нахмурилась. – Надо быстро послать кого-нибудь разведать, чья это работа и здесь ли они еще.
Карли очень хотел сказать: «Пошли меня!» Увы, пока он набирался смелости, Хельги кивнул Ламби, и тот спрыгнул с саней и начал выпрягать самого крупного оленя. Этот олень-учак был обучен ходить под седлом, по образцу верховых оленей саамо. Ламби надел учаку на морду мягкий недоуздок из лосиной ровдуги, провел один ремешок под шеей, другой над глазами, пропустил оба через резную пряжку из мамонтовой кости, и завязал концы ремешков вокруг внушительных рогов, каждый из которых имел более дюжины отростков. Потом он снял с саней и положил оленю на спину у лопаток верховое седло без стремян. Пока Ламби возился с подпругой, Хельги взглянул на Карли и сказал:
– Обмотай оленю копыта тряпками, чтоб тише шел.
Карли бросился выполнять. Скоро Ламби, вооруженный копьем, с разбега запрыгнул в седло, тронул поводья, и олень побежал с тропы в лес, с ловчим, отчаянно раскачивавшимся в седле. Ватага ждала его возвращения, спрятавшись в лесу по обе стороны пути.
Очень скоро, Ламби вернулся, не лесом, а по тропе, и не один, а в сопровождении Виги, ехавшего верхом на почти слепой пятидесятилетней кобыле.
– Виги нам навстречу за помощью ехал! – крикнул Ламби.
