Оказывается, самое болезненное для УП — то, до чего ему не дотянуться; например, Нобелевская премия. Он с такой злобой отзывается о всяком лауреате, что каждый, слыша эту тираду, на мгновение задумывается: может, и в самом деле премию надо было присудить этому УП? Вместе с тем УП использует свои тирады для того, чтобы привлечь внимание к своим собственным высоконравственным ценностям, каковые, разумеется, весьма сомнительны.
В отличие от его творений, саму личность УП прочесть не так-то просто. Сначала он играет в провинциала; он всего лишь маленький писатель из маленькой страны с маленькой литературой, никто не знает его языка, он живет на периферии культуры. Если он русский и убежден, что принадлежит к одной из ведущих литератур, он предпочитает козырную карту травмированного историей писателя. УП так умело прикидывается растерянным, что вы сами не заметите, как проводите его в ресторанный туалет, потому что он ведь, бедняга, не сможет прочесть, что написано на дверях.
Если вы обедаете в ресторане вместе с УП, вам следует иметь в виду, что он не потянется за своим бумажником. За обед заплатите вы — впрочем, вы ничего другого не ожидали, ведь так? УП ощущает себя личностью, социально-исторически уязвленной, и поэтому он позволяет другим эту обиду ему компенсировать. Потом, после обеда, во время прогулки, он так нарочито станет засматриваться на магазинные витрины, бормоча, что ему необходимо купить подарки для обширного семейства, что вы тотчас предложите ему помочь. И заметите, что всякое барахло УП никогда не покупает. Как бы ни был он неловок, провинциален и стеснителен, но он купит себе такие ботинки, какие вы, пожалуй, и себе купили бы, но никогда не купите.
Как-то я наблюдала за одним своим соотечественником в Риме — он покупал себе ботинки от «Луи Вюит- тон». Тронутый неловкостью моего соотечественника, а также его исторической и сиюминутной униженностью, переводчик-итальянец присел, чтобы зашнуровать ему ботинки. И УП с элегантной естественностью это ему позволил.
УП никогда не упустит возможности всучить вам свои рукописи и копии рецензий. Вы сами не поймете, как это произойдет, но вдруг обнаружите, что записываете адреса издателей и агентов, сердечно обещая организовать читательские отзывы. А УП с устало-благородной улыбкой посетует, что коллеги постоянно бомбардируют его своими бездарными рукописями, беспрестанно о чем-то просят, и что эти полуграмотные ничтожества со своими литературными притязаниями буквально не оставляют ему времени, чтобы работать.
