— Вам не предлагаю, — отгоняет облачко дыма. — Мне не нравится, когда от дамы пахнет табаком.
— Как изволите. И что же случилось потом? — палец нащупал правильный ритм, скользит по влажной дорожке.
— Потом… — пожимает плечами, закрывает глаза. — Я дефлорировал ее этими трусиками, понимаете?
— Нет, не понимаю.
— Во мне ничего не осталось. Я вдыхал ее запах и извергался, извергался… Два, три раза… Безумие… залил ее всю, но не внутрь… Живот, бедра… Вытирал трусиками и кончал, вытирал и кончал, пока они не пропитались семенем… А затем… затем… Я обернул два пальца ее влажной тряпочкой и проник во влагалище. Букет утерянной невинности — семя, кровь, вагинальная смазка… Я даже не могу назвать случившееся тогда инцестом. С технической точки зрения, наши гениталии так никогда и не соприкасались. Было еще много раз, но все они происходили по тому же сценарию. Мучительное раздевание, мастурбация ее трусиками, засовывание их во влагалище…
— И ей нравилось?
— Вы думаете, что меня заботили подобные мысли? Я хоте ее именно так и только так. На все остально… на все остальное было наплевать. Мне кажется, что ей тоже нравились подобные забавы. Иначе она все рассказала бы родителям.
Ковыряю для вида в тарелке, облизываю губы, сосредотачиваясь на кончике пальца.
— Признаюсь честно, вы меня завели… Обычно это входит в обязанности девочки по вызову — заводить клиента…
— Welcome!
— Если бы имелся лифчик, то он тоже лег бы на стол…
Медведев-Гималайский сжимает трусики в кулаке, готовится поднести к лицу, но останавливаю:
— Вы не могли прежде сделать вид, что у вас упала салфетка и наклониться за ней?
Внимательный взгляд.
— Зачем?
— Возможно, глупая фантазия… Хочу, чтобы вы посмотрели на вагину… Почему то это кажется важным…
Салфетка планирует вниз. Клиент исчезает из вида. Раздвигаю шире колени, подбираю выше платье.
— Она прекрасна, — он прижимает трусики к лицу, глубоко вдыхает, вбирая их запахи и кажется, что каким-то образом дыхание касается обнаженных бедер, промежности, нечто бархатистое притрагивается к возбужденному клитору.
Оргазм, разделенный столом, приглушенным светом, тихой музыкой, позвякиваньем приборов, голосами, еще тысячью посторонних вещей, который однако не может помешать столь странному соитию. Горячее окрапляет сжимающиеся бедра, пароксизм сводит колени, бросает вперед, заставляет вцепиться в ледяной стакан, сжать зубы. Непрофессионально… Непрофессионально… Точно крыска, которой подвезло перед самыми первыми месячными подцепить умелого клиента…
