Рука неуверенно пробирается между блюд, касается трусиков, замирает.
— Никогда не понимал, зачем женское белье делают столь красивым… Ведь его никто и не видит…
— Ну, красоту женского белья вы преувеличиваете, уверяю. Есть совершенно уродливые экземпляры — панталоны с начесом, бронебойные лифчики, расчитанные вместить вышедшую из покорности сальную плоть, дряблую кожу, свисающую с живота передником чуть ли не до колен, опустившиеся груди, съехавшие на пупок, с расплывшимся ореолом, похожим на безобразное родимое пятно…
— Ужасно…
— Но если брать в расчет не такие экстремальные случаи, то в этом и заключается женская амбивалентность — задери даме юбку и увидишь, чего она действительно хочет.
Пальцы руки осторожно собирают лежащую тряпочку в комочек.
— И чего же хочет женщина?
— Где мужчина к нам ползет, мигом скука уползет!
— Вы, наверное, преувеличиваете. Ну, не хочу обидеть… Желание как-то оправдаться…
Смеюсь, но чувствую — головка становится скользской.
— Бросьте, чтобы yebat'sya за деньги вовсе не нужно никакого оправдания, ни внутреннего, ни внешнего.
Он подтягивает трусики к себе, наклоняется, щурясь, точно стараясь подробнее рассмотреть тряпочку, еще хранящую тепло промежности, лобка и ягодиц.
— Женщины… за небольшим исключением… представляются мне идеалистками. Ну, там, любовь ушами…
— Уверяю, ничто не наносит такой ущерб идеализму, как дефлорация.
— Хм, возможно… Когда я лишал невинности кузину… Вас не шокирует такая пикантность?
— Отнюдь.
— Я был так же неопытен, как и она… Просмотр фильмов и мастурбация не в счет. Она очень сопротивлялась. Пожалуй, это походило на изнасилование, как мне теперь представляется случившиеся. Самое трудное оказалось снять трусики… Знаете, когда я анализирую, то мне кажется, что именно трусики для нее и являлись настоящим символом невинности. И тогда, я, будучи перевозбужденным сопляком, уже понимал это на каком-то бессознательном уровне. Ведь их вовсе не обязательно стаскивать полностью… Она била меня по лицу и царапалась даже когда я их снял, но затем… Затем я сделал то, что никак не ожидал от себя… Я отпустил ее, схватил эту тряпка, поднес и прижал к лицу. Я нюхал… нет, я дышал ее запахом, странной смесью, в которой ощущался и страх, и желание, и ужас… Она оставалась здесь. Она никуда не ушла, не убежала, лежала передо мной с задранным платьем и завороженоо смотрела на меня. Представляете?
Не выпуская трусики, он достает сигарету, закуривает.
