— Я… сейчас… кончу… — произносит Леночка одними губами.
Убираю руки, прижимаю к животу, корчусь в неразряженной страсти. Декарт утверждал, что от страсти невозможно избавиться. Либо ее надо удовлетворить, либо заменить другой страстью… Отважный француз знал, о чем говорит.
Желание можно изгнать, но лишь на время, ибо оно все-равно вернется. Мудрость — находиться на вершине, холодной, одинокой и бесплодной, ведь никто так не бесплоден, как тот, кто видит суть вещей. А суть одна на все времена — все суета сует… проживи незаметно… будьте прохожими… Но ведь нельзя всю жизнь провести на вершине. Даже одинокая вершина уединяется не навек, даже гора спускается к долине и ветры вершины к низинам.
Vyyebu Лярву, приходит потрясающая идея. Пальцами, языком, на виду у матери. Получится славная парочка.
— Вот, японские купальщицы, пять букв, посредине «я». Вика, это «blyadi», что ли?
Обоссываюсь.
Захожу в деканат. Баба Катя скучает над развернутой портянкой лекций. Сдаю ведомости, отчитываюсь за переработку, отбираю авторефераты, жалуюсь на жизнь — все как положено.
— Замуж тебе надо, — стращает баба Катя. — Замуж.
— Да кто возьмет такую, — кокетничаю. — Ну, буду обед варить, стирать, дети, не дай бог, пойдут, а умище куда девать?
— Да, — осуждающе смотрит, — мужики нынче умных не любят. И почему дуры все такие женщины? Кто у нас замуж первыми выскакивают? Хорошенькие отличницы? Нет, серые мышки.
— Угу, — соглашаюсь. — Какой же нужно быть умной, чтобы прикидываться такой дурой.
— А хочешь я тебя сосватаю? Парень работящий…
— Бизнесмен? — тоскую.
— Почему бизнесмен, — обижается баба Катя. — Говорю же — работящий. Китаевед.
— Так ему, наверное, гейшу надо.
— Гейши — в Японии.
Позевываю:
— Знаю, знаю, баба… ой… Екатерина Дмитриевна. Только… Китаевед и философ… Ох, и гремучая смесь! Хотя… Нефритовый жезл, янтарные ворота, у-шу. Интересно. Только, он, наверное, старый.
— Ты же его не варить будешь.
— А что, действительно старый? — прикусываю язычок. Баба Катя смотрит поверх очков.
Дверь распахивается:
— А у нас опять лекцию отменили! — сообщение предназначено временно отсутствующей Аминет. Баба Катя поправляет очки, превращаясь из ханумы в цербера, манит пальцем проколовшегося охломона. Загипнотизированный охломон бредет к столу.
— Какая группа?
— Четырнадцатая.
— У вас должна быть «Логика» в триста десятой. Евгений Викторович на месте.
— Там… там заперто… то есть, там замок сломался…
— И что?
