— Надо было дать, надо было дать, надо было дать…
— Ты чего?
— Надо было дать, тогда, может быть, довезли…
— Кто?!
— Эти… рыбаки…
— Какие рыбаки?!
Танька останавливается.
— Издеваешься?
Плотнее кутаюсь в плащ, качаю головой. Холодно.
— Так, — решительно говорит Танька. — Возвращаемся. Идем на сеновал. Раздеваемся. Зазываем рыбаков и… и… и расплачиваемся. У кого-то палочка-выручалочка, а у нас — дырочка-выручалочка.
Наконец-то доходит:
— Так ты думала, что они рыбаки?
— Ты меня пугаешь, — признается Лярва. — Кто же это тогда?
— Бог.
— ?
— Бог.
— ?!
— Бог. О святой Троице читала? Отец, сын и святой дух… ну, и далее по тексту.
Танька смотрит безумными глазами. Мило улыбаюсь:
— Кстати, ты видела у них какое-нибудь средство передвижения? Машину? Лодку? Ишака?
— Если бы мы были в другом месте, то это бы было действительно смешно, Вика. Но сейчас, — готова расплакаться. — Думаешь я тебе поверю? Поверю, да?! Так вот, я тебе — верю!!!
Обнимаемся, замираем. Истерика утихает. В разрыве облаков показывается солнце. Становится легче.
Выходим на тропинку. Точнее — жидкий поток грязи, взбитый многочисленными ногами, обутыми в громадные кирзовые сапоги. Люди возникли из одной бесконечности и канули в дргую. Движемся параллельным курсом по жухлой траве. Ледяное дыхание близкой зимы хватает за коленки.
— Холодом веет от всякого глубокого познания. Холодны, как лед, самые глубокие источники духа…
— Опять он? — уныло интересуется окоченевшая Танька. — Заратустра?
— Иди в жопу.
Тащимся дальше.
— Вика, а что такое бог?
— Необходимое пограничное понятие всех теоретико-познавательных размышлений, или неизбежный индекс для конструирования известных пограничных понятий.
— Тяжелая штука жизнь… — вздыхает Танька.
— Брось. Мы все прекрасные вьючные ослы и ослицы.
— Я ее о высоком… о самом важном… а она мне тут — индекс, пограничное понятие, ослица…
— Ну, если хочешь… Если бы существовал бог, как кто-нибудь мог бы удержаться, чтобы не стать им. Следовательно, бога нет.
— Бред. Бред. Бред! БРЕД! — Танька останавливается, затравленно озирается. — Или я с ума схожу? — жалобный взгляд.
Шлепаем дальше. Натыкаемся на ручеек, забитый пластинами прозрачного льда. Солнце не достигает дна оврага, и зима тайно оккупировала непредусмотрительно оставленный осенью участок территории. Тропинка ныряет в ледяной сумрак. Останавливаемся.
— Mamako atomba! — шарю по карманам. Есть! Мятая пачка «Рака легких». — Будешь?
У Таньки в сумочке находится длиннющий мундштук. Завтрак у бабушки Тиффани в деревне. Сюрреалистическое зрелище.
