– Здравствуйте, – кивнула она в ответ.
Порогов остановился, осмотрел Катю с ног до головы, задержался на беззащитно-голых коленях, многозначительно прищурился и пророкотал:
– Откуда вы, прелестное дитя? – Глазки его стали масляными, брызнули нехорошим блеском.
– Да это же Королева, – удивленно произнес Пескарь, – гример наша.
– Да? Странно, как это я раньше такую красоту не видел, – кокетливо хмыкнул Порогов и выпустил Кате в лицо струю вонючего дыма.
– Бог с вами, Михал Михалыч, – зашелся в дребезжащем смехе Яков Борисович. – Она у нас уже четыре года работает.
– Да? Странно... – повторил Порогов. – А почему же меня гримирует эта... Как ее?... – Он выразительно скосил глаза к носу.
– Агафонова, – с готовностью подсказал Пескарь. – Не волнуйтесь, я поговорю с Ржевской, мы попробуем заменить Агафонову. А ты, Королева, иди работай, – прошипел он в Катину сторону.
Катю дважды просить не пришлось.
В гримерном цеху было непривычно тихо. Мабель Павловна накручивала раскаленными щипцами парики, а Светка расчесывала накладные бороды.
– Извините, – начала Катя, – я в жуткую пробку попала, – решила она придерживаться придуманной версии.
– Ничего страшного, – улыбнулась Ржевская.
– Слышь, Королева, – попросила Агафонова, – сгоняй в буфет, принеси поесть что-нибудь. А то я не успела.
– Без проблем.
Катя пулей слетела по лестнице на второй этаж и толкнула тяжелую дверь. Буфет открылся буквально несколько минут назад, поэтому внутри было пусто и прохладно. Катя проскользнула к стойке, заказала блинчики – о Господи, опять блинчики! – с мясом. Больше ничего транспортабельного не было.
– На свидании была? – услышала Катя и повернулась на голос. В самом углу, за крайним столиком притулилась Лариса Бондаренко. Перед ней стояла чашка черного кофе, в руке дымилась сигарета.
– С чего ты взяла? – растерялась Катя.
– Нарядная такая, вся из себя, – усмехнулась Бондаренко и глубоко затянулась. – А ничего, тебе идет. Не каждая женщина в твоем возрасте может себе позволить носить короткие юбки.
– Думаешь? – улыбнулась Катя, проглотив колкость.
– Посиди со мной, а? – жалобно попросила Бондаренко.
– Я не могу. Меня там Светка ждет.
– Ничего, подождет, – икнула Лариса, и Катя вдруг поняла, что та абсолютно пьяна.
– Боже, Лара! Как ты спектакль будешь играть в таком состоянии? – ужаснулась Королева и, водрузив на стол тарелку с блинами, уселась напротив. Надо было что-то делать. Как-то приводить Бондаренко в чувство. К счастью, у Ларисы была небольшая роль и она появлялась на сцене только к концу первого акта. Так что время было.
