Дорога вдоль дома была настолько узкой, что Антону пришлось буквально красться, чтобы не задеть стоящие на тротуаре машины, которые в ответ возмущенно крякали сигнализациями. Напротив нужного ему подъезда оказалось свободное место. Антон начал парковаться, как вдруг раздался оглушительный рев сирены. Как показалось Антону, прямо у него в мозгу. Он вздрогнул и оглянулся. Сзади нетерпеливо напирала «скорая помощь» с включенными проблесковыми маячками.
Антон чертыхнулся и проехал вперед. Больше свободных мест не было. Обогнув пятиэтажку с другой стороны, Молчанов понял, что ничего другого, кроме как бросить машину прямо на проезжей части, ему не остается. Он вылез из машины.
Внезапно налетела огромная черная туча, и повалил густой снег. Большими белыми хлопьями. Антон запрокинул голову, поймал губами несколько снежинок. А ведь скоро Новый год, – равнодушно подумал он, стряхнул снег и медленно двинулся в сторону дома.
Из подъезда два дюжих санитара – здоровенных мордоворота вытаскивали носилки. Антон придержал дверь и посторонился, пропуская их. Один из санитаров на пороге споткнулся и чуть не упал. Носилки дернулись, из-под протертого ватного одеяла, которым был укрыт лежащий на них человек, выпросталась рука и ткнулась в ногу Антону.
– Осторожнее! – пробормотал Молчанов. Отступил назад и провалился по щиколотку в глубокую яму, наполненную колючей ледяной кашей. – Вот черт, а!
– Извини, мужик. – Санитары крякнули и, деловито погрузив носилки с неподвижным телом в карету «Скорой помощи», залезли следом. Машина взвизгнула сиреной и умчалась.
Антон вздохнул, промокший ботинок жалобно хлюпнул в ответ.
В подъезде было темно и сильно пахло кошками. «Видимо, сегодня не мой день», – мрачно подумал Антон, отыскивая ногой ступеньку. Откуда-то доносились приглушенные женские голоса. Антон двинулся по лестнице вверх. Буквально на ощупь миновал два пролета и замер, услышав вдруг знакомое имя:
– Вот ужас-то. Бедная Валентина...
– Я пошла мусор выносить. Дверь свою притворила, а сквозняком откудова-то тянет и тянет. Я ведро-то поставила, гляжу, а дверь тети Валина приоткрыта. Думаю, что за ерунда? Зову ее: «Теть Валь, теть Валь». Тихо. Ну, я и зашла.
Антон, стараясь производить как можно меньше шума, поднялся еще на один этаж. С этой позиции ему открылась квадратная лестничная площадка с выходящими на нее четырьмя квартирами. Пространство освещала тусклая пыльная лампочка на длинном шнуре. В центре стояли две толстые тетки, очевидно, соседки. Та, что помоложе, в накинутом поверх ситцевого халата пальто, периодически всхлипывала, передергивала полными плечами и отчаянно мяла в руках носовой платок. Вторая, тоже в ситцевом халате, кусала губы и качала из стороны в сторону нелепой мохеровой шапкой с начесом, нахлобученной по самые брови.
