На рассвете следующего дня мы подняли якорь и пришли в Бремерхавен около восьми часов. В конце моей вахты, когда я шел по палубе в свою каюту, я встречал враждебные взгляды некоторых пассажиров, а маленькая девочка подошла ко мне и серьезно спросила:
– Ты сейчас пойдешь в тюрьму?
Эксперты проверили повреждения и оценили их в тридцать пять тысяч марок. После ремонта мы продолжали плавание.
Для меня это плавание было неприятным. Капитан избегал говорить со мной. Он обращался ко мне с холодным пренебрежением, что ранило сильнее, чем громкие упреки. Поэтому я удивился, когда однажды ночью он вызвал меня на мостик. Мы были недалеко от Сан-Франциско. Корабль окружал такой туман, что казалось, мы плывем в мокрой вате.
Капитан был в штурманской рубке. Он выглядел озабоченным, как крестьянин, озирающий свои высыхающие поля.
– Вы можете взять радиопеленг?
– Да, сэр!
– Так возьмите.
Я пошел на мостик и взял пеленг. Туманный горн «Сан-Франциско» звучал с короткими интервалами, но из белой стены перед нами не приходило никакого ответа, хотя мы находились на главном пути к западному побережью. Вернувшись в штурманскую рубку, я записал пеленги.
Капитан смотрел мне через плечо.
– Это все вздор, – коротко сказал он. – Мы вот здесь. – И указал пальцем на место, лежавшее дальше к западу.
Я ничего не ответил.
– Идите, Прин, и получите пеленг с берега.
«Ладно, – сказал я себе. – Если ты не доверяешь мне, пусть тебе подтвердит кто-то другой».
В радиорубке я попросил ближайшую береговую станцию дать мне мои координаты. Новые данные указывали даже дальше к востоку, чем полученные мной.
Капитан ждал в штурманской рубке. Когда я доложил, он нахмурился:
– Вы совсем с ума сошли? Любой, у кого есть капля ума, поймет, что это неверно. Ваш пеленг неправильный. Возьмите новый.
Я взял новый пеленг. Эта позиция точно соответствовала первому пеленгу, который я взял. Капитан ничего не сказал. Он вышагивал взад и вперед по рубке, держа руки за спиной. Наконец он решился:
– Я пойду в соответствии с береговым пеленгом.
– Тогда мы сядем на мель в течение двух часов, – ответил я.
Он остановился:
– Если я пойду вашим курсом, я упущу лоцманский корабль и все равно сяду на мель.
Я знал, что мне нечего терять.
– Сэр, я предлагаю сначала идти в соответствии с моим пеленгом, а потом можно скорректировать его с береговым.
Он уставился на меня, как злобный бульдог.
– Ладно, но, если мы сядем на мель, берегитесь. Я добьюсь, чтобы морской суд лишил вас всего. – Он повернулся на каблуках и ушел.
