– Извините, но этого я не говорил.
– А, вы называете меня лжецом? Подумайте, леди и джентльмены, команду будят, когда корабль в опасности. А мы, пассажиры, можем просто тонуть, их это не беспокоит.
Некоторые пассажиры пробормотали свое неодобрение и негодование. Толстый человек был в восторге, что нашел публику. Позже я узнал, что он был оперным певцом.
– Должен сказать, это были странные приказы. Полагаю, вы знаете, молодой человек, что офицер должен держаться до конца и что обязанность капитана идти ко дну вместе с кораблем.
Больше всего мне хотелось стукнуть его по дрожащему, как пудинг, лицу. Но пассажир – гость на корабле, поэтому я сказал:
– Если вы считаете, что у вас есть основания для жалобы, сэр, поговорите, пожалуйста, с капитаном.
Оставив его стоять, я пошел на мостик.
Разрешите доложить, сэр. Название корабля, с которым мы столкнулись, «Карлсруэ». К счастью, кораблю не требуется помощь.
Капитан медленно повернул ко мне голову и спросил:
– Что вы имеете в виду, говоря «к счастью»? Вы довольны, не так ли? Если бы вы смотрели как следует, ничего подобного не случилось бы.
– Не вижу, в чем я виноват, сэр.
Он с минуту смотрел на меня, потом повернулся и пошел к двери. Но еще раз обернулся ко мне.
– Вину определит морской суд, – сказал он, захлопывая за собой дверь.
Я почувствовал себя так, будто по голове ударили молотком. Я повернулся к первому, стоявшему рядом:
– Вы думаете, это пойдет в морской суд, сэр?
Он пожал плечами:
– Возможно.
– А что тогда?
– Не беспокойтесь, – сказал он горько, – джентльмены за зеленым столом всегда найдут козла отпущения. Почти такой же случай был у меня в Мексиканском заливе. Однажды ночью мимо проходил плот, знаете, такая огромная штука из бревен, которые идут по Миссисипи. Она треснула, застонала и прошла мимо. На следующее утро сказали, что это мы устроили крушение. Предполагалось, что люди на борту кричали о помощи. Пять или шесть пассажиров в то же время сообщили, что они это слышали. Если бы не кочегар, проводивший свободное время у поручней и поклявшийся, что это был действительно плот, была бы хорошая заварушка.
У меня горло пересохло.
– Положим, меня сочтут виновным, что мне будет?
– Откуда я знаю? – нетерпеливо сказал он. – В худшем случае потеряете свое удостоверение.
Больше мы не говорили, но стояли рядом бок о бок, глядя вперед в черную беззвездную ночь. Потерять удостоверение – это конец. Вынести всю тяжелую работу все эти годы, а потом остаться без документов – это даже меньше, чем быть обычным матросом. Эта мысль преследовала меня.
