Требовалось время обдумать нездоровую ситуацию. И серьезно обдумать.
— Там жриц, что в арбузе семечек, — настойчиво информировал Маршалси, дивясь моему упрямству. — Мухи и те предъявляют им пропуск, когда хотят залететь в Ожен. Без пропуска сеньориты не стесняясь, утопят тебя в священном озере. И никто не посчитает их действия святотатством. Еретиком больше, еретиком меньше.
— Заладил! Жрицы, жрицы, — досадовал я на его предупреждение. — Я должен попасть в город!
— Ты слышишь, о чем я тебе говорю?
— Понятно слышу! Но мне надо в город!
Моя твердолобость оказала бы честь любому политику.
— Зачем тебе в поповский скворечник? — недоумевал Маршалси.
— Запалю с четырех сторон, — пошутил я, не торопясь посвящать идальго в обстоятельства дела.
Маршалси было "до лампочки" пущу я красного петуха в хоромы духовным пастырям или нет. Он обреченно махнул рукой.
— Ты безнадежен. Не удивлюсь, если от тебя захотели избавиться и поручили провальное предприятие. Знай, и мотай на ус, князь еретиков, в Геттере одна возможность прожить долго. Не переходить дорогу жрицам Кабиры. Лучше не попадаться им на глаза вовсе. А Ожен такое место, где их полным полно и там…
— Слышал! — перебил я. — Даже мухи предъявляют им пропуска на вход.
— Именно!
Богатырская фигура идальго несколько поблекла. На Илью Муромца он уже не походил. Не богатырь, а так, тень пенсионера Сталлоне. Возникла прямая угроза лишиться колоритного гида.
— Дружище, не переживайте сверх меры, — поспешил я успокоить переволновавшегося приятеля. — Мне нужен попутчик и только. Я не прошу провожать меня до самых ворот, и потом на виду у всех вытирать слезы и махать вслед сопливым платочком. Как завиднеются шпили на крышах, можете считаться свободным, стопроцентно выполнившим долг. Дальше я сам!
Слова не привнесли в душу идальго бодрости и уверенности.
— Харчи и вино за мной счет, — предложил я Маршалси и дополнительно посулил. — Плюс пятьдесят реалов за хлопоты.
— Восемьдесят, — попросил Маршалси хмурясь.
— Шестьдесят, — уступил я немного.
— А жрицы? — напомнил идальго.
— Семьдесят, — увеличил я оклад горе-работничку.
— Половину вперед, — тут же потребовал Маршалси.
— Но! Но! Не зарывайтесь, — отмел я требование об авансе. В жизни не любил вымогателей.
Маршалси покривился и не очень радостно хмыкнул.
— Надеюсь, обойдется.
Из достигнутого соглашения следовало: первое — профессию кондотьера выбирают исключительно те, кого жизнь приперла к стенке, второе — служба, казавшаяся легкой прогулкой, на деле зело хлопотная. Выходит, поп знал, за что щедро платил деньги…
