Дарен нахмурился, вспомнив утренние обрывки непонятного разговора, и в лоб спросил:
— Зря я тебя привез обратно? — и продолжил седлать Броню.
Девочка часто заморгала, будто бы не понимая, о чем он говорит, а потом широко улыбнулась и протянула ему ладошку, на которой покоился круглый черный камешек с дырочкой, через которую был продет тонкий кожаный шнурок.
— Что это? — путник взглянул ей в глаза.
— Отдарок на подарок, — тихо ответила Мира и, переложив из своей руки в его ладонь камень, сжала ее, — надень его, пожалуйста.
— На какой подарок? Зачем? — удивился Дарен и строго начал: — Велимира, я не…
Девочка приложила маленький пальчик к губам и испуганно оглянулась на дверь. Та вдруг отворилась, выпуская на воздух недовольную жену Борща.
— Вот ты где, маленькая паршивка! — грозно прорычала она, быстрыми шажками подходя к ним и оттаскивая Велимиру за руку; та лишь жалобно пискнула. — Мешаешь, господину, значит? Ох, и доиграешься ты у меня: самолично выпорю!
Дарен перевел хмурый взгляд с испуганной девчушки на хозяйку. Ее лицо было красным, левое веко слегка подергивалось, а брови гневно сошлись на переносице. Пара серых прядей выбилась из-под белого платка, которым она убрала волосы. Рядом с девочкой Светислава казалась несуразной бабой. Да такой, в сущности, и была.
— Отпустите ее, — вмешался путник, — мы разговариваем.
Хозяйка недоверчиво посмотрела на него, но руку падчерицы отпустила.
— Ну, ладно, коли так, — ворчливо продолжила она и добавила: — пускай позднее ступает в лес за грибами.
— Непременно, — мрачно пообещал Дарен, глядя на ее удаляющуюся фигуру; затем снова поглядел на Велимиру.
— Пожалуйста, надень, — снова тихо заговорила она, — бабочки умирают, теряют свои крылья, лето уходит… А осень жестока, осень карает слабых. Надень, пожалуйста, надень!
— Ладно, ладно! — он подчинился, завязывая на шее шнурок и думая, что снимет его сразу же, как отъедет от весницы: еще не хватало того, чтобы в нем чаровника заподозрили: покоя не дадут!
— Ты обманываешь, — Мира покачала головой, — ты снимешь… Так знай, Дарен. Я ведаю, что тебе придется вернуться, я чувствую это! Коли снимешь камень — уже не воротишься…
И она убежала. А путник, посмотрев ей вслед, лишь покачал головой: девочка и взаправду была немного не в себе. Возвращаться за ней?.. Нет, ничего глупее никому и в голову не могло прийти. Ему не нужна обуза в виде чудаковатого ребенка.
Дарен запрыгнул в седло и бодро поглядел вперед.
