Он был тем, кто нужен людям. Тем, за кем люди идут. Все это она сейчас и читала в глазах репортеров, толпившихся с блокнотами у полицейских барьеров, перегораживавших подъезд к госпиталю "Уолтер Рид".
Как и Салли Крэйн, эти люди верили в него.
В наступившей тишине прозвучали слова Терри:
— Сегодня все американцы скорбят о смерти Октавио Мартинеса. Полковник Мартинес был патриотом и героем в глазах свободных людей всего мира. Я обращаюсь сейчас к его собратьям по оружию, сражающимся у себя в джунглях: "Отомстите за его смерть!" — Голос сенатора звучал теперь ясно и резко, напоминая звук трубы. Глядя прямо в объектив телекамеры Эн-Би-Си, он продолжал:— Я обращаюсь ко всем вам, которые помогали мне переносить мои мучения. Спасибо, и да благословит вас Господь Бог! Что мои раны? Пустяк! Для меня было большой честью получить их…
Салли кивнула Браунингу. В ту же секунду эскорт секретной службы стремительно покатил коляску с Терри к машине "скорой помощи".
— Что вы намерены делать дальше, сенатор? — крикнул Андрэа Митчелл.
— Поеду на съезд,— рассмеялся Терри.— А вы?
Терри победно поднял в воздух оба больших пальца. Сотрудники секретной службы между тем быстро пересадили его с коляски в машину и захлопнули дверцы.
Обернувшись, Салли оказалась лицом к лицу с целым морем фотоаппаратов и телекамер.
— Сенатор Фэллон в течение нескольких дней намерен восстановить свои силы. Он примет участие в работе съезда, где будет происходить выдвижение, в качестве сопредседателя делегации от Техаса. Благодарим вас.
Агент Браунинг схватил ее за руку и подтащил к последнему поджидавшему их черному "олдсмобилю"[28].
— Спасибо! — бросила она на бегу.— Я ваш должник. А долгов я не забываю.
— Я тоже,— ответил Браунинг.
"Скорая" в сопровождении автомобильного кортежа тронулась под вой сирен. Репортеры бросились к своим автофургонам, чтобы мчаться следом. Через мгновение подъезд к госпиталю опустел. На дороге остались лишь двое.
Один из них был Манкузо. Он поглядел вслед удалявшемуся кортежу и сплюнул на мостовую.
— Надеюсь, у Фэллона не брали кровь.
— О Господи, Джо!
Манкузо обернулся к дверям госпиталя. На маленькой карточке у него было выписано чье-то имя. Он передал карточку Россу:
— Этим займешься ты.
7.45.
Было не так просто одновременно пить кофе, читать "Уолл-стрит джорнэл" и следить за телевизором — и все это по пути на работу. Но Говард Стрингер, президент Си-Би-Эс ньюс[29], имел для этого соответствующий лимузин и соответствующую склонность. Он смотрел репортаж, как Терри Фэллон покидает госпиталь, с любопытством и гордостью. Он всегда испытывал гордость, когда его ребята оказывались на месте вовремя. Но тут Стрингер вдруг вспомнил, что включил не тот канал и смотрит передачу не своей Си-Би-Эс, а чужую программу.
