Терри снял с носа очки.
— Ты устала,— произнес он с нежностью.
С утра на них обрушился прямо-таки поток телефонных звонков. В конце концов Салли договорилась с телефонисткой на коммутаторе, чтобы та больше не соединяла их с городом, а лишь записывала, кто звонит. В палату без конца входили сестры, неся корзины с цветами, шоколад и фрукты. Тогда Салли попросила начальство, чтобы им доставляли только визитки, а приношения распределяли между другими пациентами.
То и дело забегал Крис Ван Аллен с очередной телеграммой от какого-нибудь сенатора, от главы правительства одной из зарубежных стран, от губернатора штата, от избирателей, от друзей. У Салли просто голова шла кругом.
— Я не устала,— ответила она.— Совсем нет.
Терри улыбнулся и, накрыв ее ладонь своей, чтобы Салли перестала наконец записывать в блокноте, спросил:
— А не сбегать ли тебе за парой порций сливочного мороженого?
В ответ Салли тоже улыбнулась.
— Я-то сбегаю. Но там же у двери стража…
Терри откинул голову на подушки.
— Знаешь, чего мне хочется больше всего на свете?
— Чего?
Он поглядел на нее. В ее глазах светилось столько заботы и нежности, что он понял: она принесет ему все, о чем он ни попросит.
Он почесал успевшую отрасти за это время щетину:
— Побриться!
Она улыбнулась и провела кончиками пальцев по его щеке.
— Вид у тебя вполне подходящий.
В дверях послышались звуки — и они с Терри тут же отстранились друг от друга.
— Господи! — воскликнул, вбегая с горящими глазами, Крис Ван Аллсн.— Там в холле сам спикер О'Доннелл!
Крис широко распахнул дверь, и в нес вплыл спикер палаты представителей Чарли О'Доннелл. Седой крупный мужчина, он был крупен во всем — в размере ботинок, улыбке, скулах,— кроме глаз, сероватых, со стальным отливом, и маленьких.
— Терри! Терри, мальчик мой! Как вы?
— Поправляюсь, сэр,— ответил Терри.— Извините, что не встаю. Салли, дай спикеру стул.— И Терри постарался повыше приподняться на подушках. От его ерзанья воткнутая в вену игла шевельнулась, и он невольно поморщился.
— Больно?
— Да нет,— махнул рукой Терри.— В меня столько понатыкали этих иголок, что стоит только почесаться, как что-нибудь обязательно отлетит.
Салли уступила свой стул О'Доннслу.
— Спасибо, дорогая,— поблагодарил тот и плюхнулся на сиденье.— Страшная трагедия! Просто ужас! Можем мы побеседовать наедине? — Это было произнесено без всякого перехода. Голос звучал резко, даже агрессивно.
— Конечно! — Салли тут же повернулась и вышла.
