— Что это ты вытворяешь? — потом соображает: — Это Серсит!!! Все сюда.
Все дружно хватают меня за руки ноги и тащат от тоннеля.
— Какой упрямый серсит, не отпускает.
Вслед за мной выползает из люка и туша чудовища. Меня проволакивают еще метров тридцать пока тварь полностью не вываливается из туннеля. Потом в пасть суют шок-копье, и стреляют, тварь коротко вздрагивает и опадает всем своим длинным телом. Наконец меня освобождают от языка, кожа там где он прикасался ободрана, и усеяна мелкими ранками.
— Какой странный серсит, схватил и не отпускал до смерти, они обычно света боятся и не покидают туннелей. — Ффагт изучал тем временем длинный лентообразный язык твари, потом подозвал меня, и показал дыру на языке вокруг которой было пятно потемневшей плоти.
— Он на твой локоть нарвался, ядом отравился и не мог уже отпустить, язык парализовало. — потом крикнул:
— Слава Недотроге, охотнику на Серситов!!!
Все просто покатились со смеху:
— О да, на живца ловит!
— Кто тут кого поймал, серсит думает вот поймал, а Недотрога думает нет, я тебя поймал, серсит нет я здесь хозяин туннелей, а недотрога ему идем, выйдем, разберемся.
— Вот и вышли Ха Ха Ха
— Недотрога как всегда его на языках уделал!
— Смех смехом, а вот как недотрога его съест? Неужто с нами не поделится?
— Недотрога поделишься?
Ну, я типа смущенно шаркнул ножкой, ну, конечно же.
Братва заорала:
— Господин Ффагт командуй отбой, пир готовить будем!
— Ладно, собирайте инструменты, и давай его разделаем.
Я конечно как самый универсальный нож снимал с твари жесткую шкуру, товарищи пилили жесткое мясо, а Ффагт достал из желудка полтора десятка свеженьких «крабов», чем вызвал еще одну бурю восторга. К ночи мы закончили мариновать, куски туши, часть слегка прожарили, часть вымочили. У пилота выпросили гравижидкости, короче вечеринка начинала удаваться. Мы расселись на содранную шкуру, благо места было вдоволь, уже решили, кто и что из неё пошьёт, разложили снедь, налили в перевернутые стаканы гравижидкость слегка разбавленную кровью твари, и начали пировать.
О как неудобно! Елы-палы и как же холодно, ох, что за черт, не пошевелишься никак. Что за черт, где моя нога, где моя рука, открываю глаза. Под ними вместо подстилки, земля в снегу. Но не в 10 см. как вы подумали, а в пяти метрах, и покачивается.
— О проснулся! Глянь.
В поле моего зрения вплывает Ффагт, и знакомый толстый пилот.
— Мда я говорил, что Недотроге столько не наливать!
— Отойди щас душ будет.
