Афоня, спрыгнув с лодки, вышел на берег. Песок скрипел под ногами. Свежий воздух бодрил тело, и оно было лёгким и подвижным. Из-под замшелой коряги он вытащил всех своих рыб, нанизанных через жабры на тонкий прут, и взвесил их на руке.
После того как Андрюша рассказал Афоне о своём тяжёлом разговоре с Майкой и о том, что Витаха собирается его выгнать из пионеров, немедленно было решено вернуть тёте Фросе десять рублей.
Но как вернуть этот долг, когда в кармане ни копейки? Потом Афоня догадался: надо наловить рыбы.
— Значит, так, — сказал он, — пять бычков отнесём тётке, пятнадцать возьмём себе.
— А может, ей все отдать? — предложил Андрюша.
— Хочешь, отдадим все, но немножко попробуем сами, — согласился Афоня. — Зажигай костёр!
Андрюша встал на колени перед сухим хворостом и чиркнул спичкой. Ему в лицо сразу же пахнул горячий воздух. Прожорливое пламя накинулось на сучья и весело облизало алюминиевую кастрюлю, висевшую на палке над костром.
Глядя на то, как Афоня потрошит рыбу и чистит картошку, Андрюша вспомнил о Майке. Она так же быстро и ловко орудует ножом. Но из-под лезвия у неё летели не толстые срезки, а выползала длинная шкурка, тонкая и витиеватая.
Уже прошло несколько дней, как они поссорились. Андрюша часто встречается с Майкой в коридоре, но не произносит ни слова. И она тоже молчит. Проходи» и даже не смотрит, будто он пустое место. А как Анд рюше хочется сказать, что у него разорвались носки и что он очень соскучился по горячему супу! А потом, с Майкой всегда, всегда можно поговорить о чём хочешь, посоветоваться. А теперь вот живи и советуйся сам с собой.
Андрюша вначале думал, что ему без Майки будет даже лучше. Она, казалось, иногда мешала ему. Но чем дальше заходила ссора, тем сильнее хотелось помириться. С Майкой было как-то веселее, всегда хотелось выкинуть что-нибудь такое удивительное — например, сунуть себе в рот в темноте горящую спичку и показать девочке, как у него просвечивают щёки. А что сейчас вдвоём? Никакого интереса…
Уха вышла наваристая, жирная. Андрюша вслед за Афоней обсосал и рыбьи головы, что делать раньше почему-то брезговал.
— Так, говоришь, Майка откололась теперь от нас?
Афоня, как китаец, тонкой палочкой накалывал в кастрюле картошку.
— Ага. Всё кончено, — сказал Андрюша. — Я ещё на аэродроме в Москве понял, что она финтифлюшка. Так и вышло.
Он держал в ладонях горячий рыбий хвост и общипывал с него белое мясо.
— А я по глазам вижу, ты того… переживаешь, — заметил Афоня. — Сердце-то ёкает?
