— Что ты, что ты! Чш-ш-ш! Ты дерево, пришелец, — я это понял, как только увидел тебя. И, судя по твоим ответам, высокородное. Прости мои сомнения!
— И ты, Клекачка, деревянный с головы до ног, — польстил шаману Дум, — и мысли у тебя вполне деревянные.
— Ответь мне на последний вопрос… — шаман выглядел уже не так устрашающе, как в начале беседы. — Ты сказал вождю, что ищешь место для своего племени. Не собираетесь ли вы поселиться здесь?
— Почему бы и нет, — ответил Дум, — ваше место очень хорошее для произрастания. Но мы еще походим, поищем (шаман облегченно вздохнул)… И может быть, вернемся (шаман закряхтел)… А скажи мне, неусыпный Клекачка, слыхал ли ты что-нибудь о Крае Земли?
— Край Земли? Почему ты о нем спрашиваешь?
— Ну… мы боимся свалиться ненароком в Бездну. Идешь, идешь, вдруг раз — и ты летишь! Что если Край Земли недалеко от вас?
— Край Земли, кажется, за горой, что за нашим Лесом. Никто, правда, из людей-деревьев его не видел, но, я думаю, он там.
На этом беседа шамана и Дума закончилась. Дум вышел из хижины Клекачки и облегченно вздохнул: уф-ф-ф!
В честь высокородных гостей было решено в этот же вечер устроить праздник. Женщины наготовили побольше вкусной еды, люди-деревья принарядились: старые листья в одежде были заменены свежими, а кто и вовсе сменил наряд на выходной, обновлены были бусы, в пучки волос на макушке все воткнули свежие листья. Местные красавицы бросились ловить блестящих жуков и ярких бабочек, которыми тогда украшали листвяные платья.
Перед заходом Солнца все собрались на небольшой площадке посредине селения. Вождь, его совсем еще юный сын и шаман уселись на торжественные чурбаки, для пришельцев прикатили длинную гостевую колоду.
Сначала, как и полагается, принялись за еду и питье. Ели, хвалили клубни и корешки, какие-то кисленькие на вкус листочки, орехи, ягоды, съедобные травы. Пили сладкий кленовый сок…
После пиршества люди-деревья стали танцевать. Зрелище было преудивительное! Танцевали они, не сходя с места и не отрывая ног от земли. Танцоры покачивались, раскачивались, качались, наклонялись к земле, как деревья под порывами ветра, они скрипели, шелестели, трещали, грозя упасть, разом вытягивали руки, показывая направление ветра, роняли листья и вот кое-кто падал, не выдержав напора бури…
Музыку выдували из дудочек, дудок, дуд и дудищ, щеки у музыкантов пузырились, как у лягушек по весне.
И вот "ветер" стих, деревья выпрямились, стали охорашиваться, приводить себя в порядок после бури.
