В годы Веймарской республики переговоры шли с переменным успехом. Пачелли рассчитывал, что ему подвернулся хороший случай, когда встал вопрос о назначении для солдат-католиков рейхсвера епископа, которого Ватикан не хотел признавать до тех пор, пока не будет заключен конкордат. Ватикан полагал, что у него сильные козыри. Но в тот период (1930–1932 гг.) Веймарскую республику потрясали иные события. Тень Гитлера все росла…
Руководство партии Центр, умудренное опытом многолетней борьбы против Бисмарка («культуркампф»), полагало, что если оно сумеет заключить конкордат, который укрепит престиж Гитлера, то заслужит благосклонность канцлера. Председатель этой партии прелат Каас, который дружил с нунцием Пачелли и пользовался большим влиянием в Ватикане, готов был пойти на немалые жертвы, только бы добиться осуществления своей главной цели — заключения конкордата. Он даже простил фон Папену измену партии и покорился ему, когда тот стал заместителем Гитлера в германском правительстве. Более того, в противоположность Брюнингу он соглашался поддержать предложение НСДАП в рейхстаге о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий на пять лет, что на практике означало бы исключение парламента из политической жизни страны. 23 марта 1933 г. рейхстаг утвердил это предложение. Каас, а вместе с ним и все депутаты от Центра голосовали в пользу Гитлера. Когда спустя пять лет в официальном правительственном бюллетене появилась крохотная заметка о продлении полномочий на следующие пять лет, это уже никого не взволновало. Гитлер был неоспоримым диктатором, а Каас давно уже занимал место представителя Ватикана. Многие немецкие епископы полностью поддержали гитлеровский режим. Конкордат никого больше не интересовал.
И по сей день, однако, продолжается среди историков ФРГ спор о том, кто несет ответственность за подписание конкордата между «третьим рейхом» и Ватиканом. Фон Папен, Каас или Пачелли? Фон Папену история уже вынесла приговор. Известно, что он был гитлеровским «адвокатом дьявола» и всякий раз совал свой нос туда, где мог доказать свою преданность Гитлеру. Он двулично вел себя в партии Центр, в Вене, где сыграл роль повивальной бабки аншлюса, а затем в Турции, где не очень-то и старался прикрыть маской посла в Анкаре свое лицо шпиона, ибо он не забыл, что из списка лиц, обреченных на смерть в памятную «ночь длинных ножей» (30 июня 1934 г.), его вычеркнул лично Геринг, предоставив, кстати, убежище в собственном доме. И происходило это в те самые часы, когда два личных его референта пали от рук гиммлеровских бандитов. Нравственный облик фон Папена был достаточно полно обрисован на Нюрнбергском процессе.
