— Хотя я и уважаю тебя за твою решимость отстоять своё честное имя, Хуанер, но ты всё же говоришь глупости, — сказал ангел и добавил, — я здесь только для того, чтобы защитить тебя, парень. Я посланец Второго Учителя, которого ждут некоторые народы этого мира, но вместе с тем буду ещё и твоим хранителем, но я всё-таки не тот ангел, о которым ты думаешь. Ещё я предоставлю тебе возможность разговаривать с Наставником, посланным в ваш мир Вторым Учителем. Поэтому встань, Хуанер, разденься и я облеку твоё тело в невидимую броню, которую не разрубит ни один меч.
Молодой поэт так и сделал, после чего тихо покинул сначала каморку, а потом и столицу Теговии — Маддид. Правда, впопыхах он забыл в каморке отцовскую куртку, но та невидимая броня, которая была на нём под одеждой, была на удивление тёплой, хотя и была не толще обычного полотна. Хуанер выкопал оставшиеся семь горшочков с серебром и утром присоединился к обозу, выехавшему из города. Всю дорогу он сидел в углу пустого фургона и молчал, погрузившись в раздумья. Так во всяком случае казалось вознице, но на самом деле с молодым теговийцем всё это время беседовал Наставник, с которым можно было разговаривать мысленно. На следующий день, проведя ночь под забором возле рыночной площади, хотя была зима, Хуанер стал рассказывать людям о том, что вскоре придёт Второй Учитель и тогда на во всём мире наступит время перемен.
В доказательство того, что он его Провозвестник, Хуанер исцелил семерых не просто больных, а буквально умирающих людей, но вскоре был вынужден бежать из небольшого городка. На этот раз ищейки, узнав о том, что кто-то выступает с проповедями о втором пришествии на рыночной площади, решили взять его под стражу и препроводить в следственный замок без какого-либо ордера на арест. Провозвестник сумел от них оторваться и на следующий день выступил уже с обличительной проповедью в соседнем городке и также занимался в нём целительством. Он бы исцелил и большее число больных, но далеко не все верили в то, что те розовые, продолговатые комочки, которые Хуанер отрывал от своего тела, действительно являются целебными. Сегодня ему не повезло с самого утра.
Молодой поэт бежал через заснеженное поле к границе между Теговией и Ференцианой, родиной своего отца. Снега выпало немного, всего по щиколотку, но бежать было всё равно тяжело, так как поле вспахали под зиму. Конный отряд ищеек инквизиции не торопился. На их взгляд пророку, на арест которого было выписано уже добрых две дюжины ордеров, было некуда деваться. Поле заканчивалось крутым обрывом высотой в полсотни метров, свалиться с которого на камни, лежащие внизу на берегу широкой и бурной реки Тусары, было верной смертью. С высокого холма за погоней наблюдало двое всадников. Судя по одежде это были алурские дворяне. Один из них, глядя на происходящее, мрачным голосом сказал:
