Но выход из пролива не просматривался ни на востоке, ни на западе, а значит, невозможно было различить оба конца побережья, к которому обрывалась высокая и массивная скала.
Северную часть этой безлюдной земли занимали бесконечные луга и равнины, по которым текли реки. Они изливались в виде либо бурных потоков, либо водопадов, с грохотом низвергающихся со скал. На горизонте неясно рисовались скругленные очертания горной цепи, отдаленной на пять-шесть лье; ее вершины темными массами выступали на фоне ярко освещенного небосклона. В бескрайней пампе[12] выделялись темно-зеленые островки густых лесов, в которых было бы тщетно искать человеческие поселения. Сейчас, в лучах заходящего солнца, темные верхушки деревьев заалели, но уже скоро горная цепь, поднимавшаяся на западе, должна была скрыть светило.
С южной стороны рельеф обозначался значительно резче. У берегового обрыва скала поднималась вверх бесконечными уступами, а в дюжине лье от уреза воды резко вздымались островерхие пики, вонзавшиеся в небо. Ближе других к берегу находился один из шарообразных куполов с вершиной округленной формы, в чистом, разреженном воздухе он казался совсем близким. Но ни по величине, ни по высоте его нельзя было сравнить с горами, которые вырастали рядом из каменистых глыб, на мощном костяке орографической[13] системы хребтов со словно приклеенными к ним сверкающими ледниками. Эти горы поднимались до очень холодных слоев атмосферы и своими вершинами пронзали облака в шести тысячах футов над уровнем моря.
Впрочем, не создавалось впечатления, что необозримые пространства, которые открывались взору, необитаемы. Пустынны — да… необитаемы — нет! Сюда постоянно наведывались индейцы того же народа, что и раненый туземец. Они то вели оседлый образ жизни, то кочевали по лесам и равнинам, питаясь дичью, рыбой, съедобными кореньями, плодами, жили в хижинах из веток и дерна или под навесами из шкур, натянутых на колья.
На водной глади пролива глаз наблюдателя не обнаруживал ни суденышка, ни каноэ, ни пироги под парусом, и на всем побережье ни дымка — верного признака присутствия человека. Четвероногих животных здесь было не так-то и много, а гуанако, ускользнувший от лассо индейца, и ягуар, сраженный пулей Кау-джера, представляли собой скорее исключение, чем правило. Зато на пляжах забавлялись амфибии, множество пар голенастых птиц[14] поклевывали фукусовые водоросли[15], сохнущие на камнях, стаи крикливых птиц устроили свои гнезда в расщелинах скал.
