У царя снова отчаянно болела голова… К тому же ему порою чудился невероятный японец-монгол, о чем он весьма стеснялся говорить. Когда он вышел на внутренний двор, чтобы благословить выстроенный батальон его Первого Восточно-Сибирского стрелкового полка иконой святого Серафима, в ряду солдат привиделся ему узкоглазый убийца. Присмотревшись получше, Николай понял, что то был вовсе не он, но легче не стало.
А потом начались мелкие и крупные поражения.
* * *
Предначертание определилось в конце марта, когда война шла уже два месяца. Цуда, как всегда, отправился на рынок. Когда он выбирал овощи, кто-то мягко тронул его за плечо. Бывший полицейский обернулся – перед ним стоял старик. Одет он был точно так же, как в день их первой встречи: залатанная одежонка бедного крестьянина, стоптанные сандалии-гэта, соломенный плащик с дырами, старый платок на голове.
– Здравствуй, Цуда, – приветливо улыбаясь, сказал старик. Он грыз вялый ломтик прошлогодней редьки.
– Здравствуй, – сказал самурай. – Я знал, что увижу тебя.
– Ты мог меня и не увидеть, – возразил старик. – Верь сверчку. Сверчок подсказал бы тебе, но...
– …Но зачем ждать от него то, что и так можешь сказать мне ты, – завершил Цуда фразу, которую старик уже говорил ему после Ходынки. Оба засмеялись.
– Идем к нам домой, – предложил Цуда, увлекая старика за собой, – тебе нужно поесть и согреться.
– У меня другие дела. Но все же отойдем вон туда, где нам не будут мешать.
Они вышли с рынка и остановились у полуразрушенного дома, который кто-то планировал перестроить, да бросил это занятие по случаю войны.
– В ночь на 31 марта ты поплывешь на большой корабль, броненосец «Петропавловск». Ты знаешь русского адмирала с огромной бородой?
– Макарова? Я слышал, что он очень мудрый человек.
– Поэтому его и нужно убить, Цуда. Знаешь, Такэда Сингэн однажды сказал: «Если бы нашелся человек, который смог бы убить господина Иэясу, я бы не замедлил отблагодарить его». Услышав это, один тринадцатилетний юноша поступил на службу к господину Иэясу. Однажды, когда мальчик увидел, что его хозяин отошел ко сну, он проник в покои Иэясу и ударил мечом по его постели. Господин Иэясу в это время молча читал сутру в соседней комнате. Услышав шум, он быстро схватил юношу. Тот честно сознался во всем, и тогда господин Иэясу молвил: «Когда я принимал тебя на службу, ты показался мне прекрасным слугой. Теперь я еще больше тронут твоими достоинствами».
Старик замолчал. Полагая, что история не закончена, Цуда поинтересовался:
