Революция. Книга 1. Японский городовой - Юрий Николаевич Бурносов

Ночь опустилась. Все тихо: ни криков, ни шума…

Дремлет Царевич, гнетет Его горькая дума:

«Боже, за что посылаешь мне эти страданья?

В путь я пустился с горячею жаждою знанья:

Новые страны увидеть и нравы чужие…

О, неужели в поля не вернусь я родные?

Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже!

Зла никому я не сделал… За что же, за что же?»

Алексей Апухтин

– Дяденька Афанасий, а правда, что у японцев рылы желтые? – спрашивал молодой марсовый полуброненосного фрегата «Память Азова» Сенька Котов.

Матрос первой статьи Афанасий Попов отвечать не спешил: обстоятельно выколотил червей из сухаря, осмотрел его, откусил и, вкусно хрустя, сказал:

– Не то чтобы совсем желтые. Всякие попадаются. Есть что и почти как у тебя рыло. Но, само собой, желтее, чем у любого православного. Потому что японец от облизьяны произошел, и душа в нем – ровно как пар.

– Нешто в самом деле от облизьяны? – усомнился Сенька.

– Ну. Да вот придем в порт, сам увидишь. Облизьяна и есть: глазки узенькие, усы еле-еле растут, сами меленькие, только что хвоста нету.

– У облизьян тоже не у всех хвост имеется. Вот я видал в зверинце чимпанзю, так у той хвоста не приделано, – сказал сигнальщик Винничук.

– А может, японцы его в портках прячут, – предположил Сенька.

– Может, и так. А может, и эдак, – не стал с ними спорить Попов. – Придем в Нагасаки, сам и посмотришь.

– Какие же у них названия богомерзкие, однако, – покачал головой Винничук. – Нагасаки…

Попов аккуратно вытащил из дырки в сухаре еще одного, не замеченного раньше червяка, придавил ногтями и бросил на пол.

– Поди, царь-то червятину не ест, – злобно сказал молчавший до сей поры матрос Еропка Дугин.

– Чего царь ест, не твое с нами дело, – спокойно отвечал Попов. – Царь, он, чай, один. Тебя, Еропка, не обожрет, поди. Да и всяко не угонится.

«Азовцы» засмеялись. Дугин махнул рукой и принялся пересчитывать монеты, бережно хранимые им в специальном холщовом мешочке. Попов же продолжал, очищая теперь крупную луковицу:

– Червячок в сухарике – не страшно. Он чистый, хлебушек снедает, как и мы, грешные. Вот когда я на «Палладе» сюда, к японцам, плавал с Иван Семенычем Унковским, царствие ему небесное… Вот тогда сухарики были не дай господь, да еще и подмокнут порой. На палубе, бывалоча, разложим их сушить… Адмирал Путятин подойдет – тоже с нами плыл, царствие ему небесное – и спросит: «Что, братцы, сушим?!» Сушим, говорим, ваше превосходительство, как не сушить! Господин писатель Гончаров, говорят, очень завлекательно это плавание потом в своей книжице описал. Может, и про меня там есть. Как домой вернусь, всенепременно куплю.