| — А зачем мне змея? — подивился я.
— Как вы не понимаете, галстук можно сделать! Модно… — воскликнул он с пафосом. — Или в домашний зооуголок… — добавил он менее уверенно.
Мы вырастили филина и отпустили его на свободу. У нас воспитывались в одно и то же время сразу три птенца сороки, каким-то образом вывалившиеся из гнезда и чудом избежавшие когтей Кисинятки. Когда они выросли, то поселились на деревьях рядом с нашим домом и украдкой залетали на веранду, если дверь была открытой. Жили у нас хомячки, ежи, которые, когда им вздумается, заявлялись и так же неожиданно, без предупреждения, уходили обратно в лес. Недоставало только змей, чтобы терпение наших хозяев иссякло… И я ответил ребятам как можно искреннее:
— Нет, ребятки, спасибо! — А отъезжая, добавил: — Вы бы отпустили их, а? Только где-нибудь за селом…
Мы покатили дальше. Жейка сидела, прижавшись к Чиньке, подвернув под себя ноги. Чинька торчал столбиком, как суслик, и задумчиво глядел в раскрытое окно. Лида подтянула колени к подбородку, пояснив, что затекли ноги и так ей удобнее ехать. Да и я нет-нет да и оглядывал углы машины, не осталось ли там чего-нибудь лишнего.
Чинька — пес мирный и никого не кусает, хотя на привязи лает зло и ожесточенно. Но на особенно высоких тонах и крайне свирепо он встречает Лешку. Уже по лаю Чиньки, не выходя к калитке, можно точно установить, что пришел Лешка, лучший друг Саши — Лидиного брата. Для этого у Чиньки были веские причины…
Лешка — парень с постоянной стеснительной улыбочкой на красивом лице, — вообще-то, являл собой образец юноши, формирование которого неоправданно затянулось. Он был в меру добр и в меру зловреден; с одной стороны, скромен и любезен, а с другой — нахален и хамовит. В нем одном смешалось, как в колбе, множество противоположных по качествам «реактивов». Наверное, таким образом получают взрывоопасную смесь, от которой никогда не знаешь, чего ожидать. Так и от Лешки можно ждать и недоброго, и дружеской преданности, и неожиданного предательства.
Правда, ему посчастливилось поработать на судах торгового флота, откуда он вынес умение смирять в себе дурное. Там он познал значимость мужской дружбы, там же он завел бороду.
И вот после очередного рейса Лешка явился на дачу. Пребывая в прекрасном расположении духа, он решил пошутить над нами и прихватил на дороге суковатую палку.
Чинька мирно спал на крыше, так как в это время дня дачу никто не посещал, а после ночного бодрствования собаке тоже полезно отдохнуть. Лешка тихо открыл калитку, бесшумно вошел во двор и, стукнув палкой по забору, громко зарычал, тряся бородищей и кудлатой головой. Чинька моментально проснулся, вскинулся и увидел чудище с перекошенной орущей пастью. От неожиданности и спросонья Чинька юркнул в будку и высунул голову, чтобы выяснить, с кем имеет дело. И тут его саданул в самое сердце разудалый хохот Лешки. Теперь уж по голосу Чинька признал моряка. Пес смущенно и запоздало завилял хвостом, несколько секунд размышлял, а потом свирепо, насколько может быть свирепой оскорбленная собака, кинулся к обидчику. Лешка был на чеку, увернулся, отбежал, проследовал по тропе, обсаженной цветами, и ввалился, ко всеобщему удивлению, прямиком на веранду. Присутствующие были поражены:
