— Догадались, — ответил я, — она весь день нам испортила и собаку чуть не схарчила.
— Тигра за собакой и охотилась. Вон там, глянь, следищи какие оставила, с мой сапог.
Мы рассказали о своих приключениях.
— Она! — дружно и обрадованпо подтвердили гости. А черноглазый паренек добавил:
— Она собачатину любит! Эта тигра у поселка шлендрает. Ее у нас не раз видели. Старая такая, облезлая, вся желтая, почти без полос.
И тут я вспомнил… Утром, проснувшись раньше всех, я вышел из машины. Костер еще не совсем потух, чуть дымились две головни. Я присел на корточки и стал раздувать огонь, ломая мелкие сухие веточки и бросая их на угли. Показались язычки пламени. Вдруг полог палатки, где спал Александр Иванович, еле заметно зашевелился и у самой земли образовалась крохотная щель. Из нее, как из амбразуры, блеснул его настороженный глаз. «Чего это он подглядывает?» — удивился я. А сейчас мне все стало ясно… Это он тигра высматривал. Напряжение сегодняшнего дня вылилось у меня в неудержимый смех. Все с молчаливым недоумением ждали, когда я утихомирюсь. Наконец я припал головой к земле и продемонстрировал, как Александр Иванович выглядывал из-под полога палатки. Люди собрались у костра сообразительные. Все поняли. А Александр Иванович попытался внести ясность.
— Я ж вам говорил, что Чинька всю ночь на палатку кидался, а вы и слушать не хотели! Я б вам с утра объяснил, что это значит… Уж я-то на своем веку их повидал!
Разговор снова оживился. Наперебой стали вспоминать случаи про тигров.
— Удивительно, как ваш пес выкрутился, — сказал один из парней, с уважением глядя на Чиньку.
Жейка и Чинька, расположившись на заднем сиденье машиы, опять ссорились. Чинька считал, что левый угол по праву принадлежит ему, и старался отстоять свою территорию всеми способами. Жейке из-за расслабляющей жары хотелось лечь. Чинька высвобождал голову, потом вытягивал из-под нее лапы, Жейка сердилась, уговаривала его «быть человеком», хлопала по ушам, трепала за загривок. Он терпеливо переносил все, но места своего не уступал.
Мы ехали вдоль сопок и лугов по укатанной проселочной дороге. И внизу открывался вид на широкую Раздольненскую долину. Среди яркой зелени контрастно синели озерки и речные заводи, гладкие и спокойные. А там, далеко-далеко на востоке, раскинулся морской залив. Он был совершенно голубым и сливался с безоблачным небом. Поднимавшаяся пыль мгновенно оседала на придорожную высокую траву, и оттого она казалась припудренно-желтой и тяжелой.
