Естественно, окружающие жарко обсуждали более чем странное Нинкино поведение:
– А что ты хочешь от девочки из техникума?
– Она, наверное, безумно счастлива, что попала в инофирму.
– Ага. Наша Нинка точно метит на место главбуха... Купит роскошную тачку, и жизнь удалась...
– Сто пудов. Такая без мыла в любое место пролезет.
Киприянова занималась спортом, бодибилдингом. Она гонялась за белками, чтобы после работы вечером качать мышечную массу. Как-то она рассказывала, что профи должен съедать за завтраком десять яиц. Я удивленно спросила:
– На фиг так много?
А она, не поняв сути вопроса, равнодушно пожала плечами:
– Иначе ты ничего не добьешься.
Стоя в очереди в столовую, она всегда с интересом рассматривала фотографии в свежих фитнес-журналах. Там красовались накачанные мужики и ужасные на вид тетки в бикини, намазанные маслом. Нина с завистью в голосе повторяла как зачарованная:
– Как я хочу такую же фигуру!
Я не могла поддержать ее в этом увлечении и потому обычно отмалчивалась.
Вторая моя приятельница, Марина Хаменко, была постарше нас с Ниной, ей стукнуло уже тридцать два. Марина одевалась очень аккуратно, несколько стандартно, правда, но со вкусом. Жила она одна, и вид у нее был довольно независимый.
Первую неделю за обедами она почти все время молчала, только иногда рассеянно улыбалась, как бы подчеркивая, что она слушает и ей небезразлично, где она и с кем. Но сказать ей особенно было нечего.
Марина была интеллектуальной молчуньей. Как выяснилось, дома она любила слушать классическую музыку, а в метро всегда читала. Говорила, что любит Акунина. «У него высокий стиль, – повторяла она. – Не то что в пошлых дамских романах». Я к ней прислушивалась, так как Акунина не читала. Один раз мы даже обменялись с ней книгами: она принесла мне «Азазель», а я – «Дом на краю света» моего любимого Каннингема.
Протягивая Марине книжку, я сказала:
– Это самая умная и самая романтическая история из тех, что я читала.
Всего через день, придя на работу, я обнаружила, что Каннингем небрежно брошен на клавиатуру моего компьютера. Неприятный холодок коснулся моей души, я почему-то побоялась прикоснуться к книге, будто она меня укусит.
Марина вернулась из туалета, поздоровалась и невозмутимо села на свое место, делая вид, что работает. Я в недоумении спросила ее:
– Ты уже вернула книгу? Так быстро ее прочла?
Хотя и так было ясно, что именно она ее положила, ведь больше-то некому. Я, конечно, глупость спросила, но, наверное, просто от растерянности. Прочесть она ее, конечно, не могла, даже если бы читала все ночи напролет.
