Его глаза стали жесткими, а подбородок — твердым и упрямым.
— Я уже говорил тебе, что ты для меня — не просто замена Элли, и, клянусь Богом, это истинная правда. Точно так же, как Мэтт не сможет заменить тебе потерянного сына, но ведь ты сказала, что полюбила его. Подари ему то, что не выпало шанса отдать Джоуи.
Дрю коснулся губами ее рта.
— Мы могли бы даже завести собственного ребенка.
— О Господи, — зарыдала Арден, закрывая лицо руками и тяжело приваливаясь к нему.
Дрю притянул ее к себе, баюкая в убежище своих объятий, поглаживая волосы и шепча нежные слова.
— Осознаю, что снова давлю на тебя, Арден, однако очень хочу, чтобы ты осталась в моей жизни. Это важнее, чем теннис. Важнее, чем что-либо другое. Но я никогда не стал бы уговаривать тебя, если бы не был уверен, что мы с Мэттом точно так же необходимы тебе.
Арден почувствовала липкую ручонку на своем плече, подняла голову и увидела Мэтта. Его нижняя губа дрожала, а глаза, так похожие на отцовские, мерцали серебряными слезами.
— А-ден, — всхлипывал малыш, — А-ден.
— О, драгоценный мой, не надо, не плачь.
Она вытерла влагу со щек и изобразила лучезарную улыбку:
— Посмотри, все хорошо.
Арден помнила, что ничего так сильно не расстраивало Джоуи, как вид ее слез. Весь мир ребенка рушится, когда взрослые так явно страдают.
— Все хорошо. Правда.
Малыш недоверчиво посмотрел на отца, но тот не сводил взгляда с Арден. Она привлекла мальчика к себе и крепко сжала, на мгновение обезумев от мысли, что ввергла Мэтта в мир ненадежности и боли.
— Ну-ка, взгляни, со мной все в порядке, — замурлыкала Арден. — И где это у нас кнопка на животике? Ах, вот она… вижу, вижу, — шутливо пощекотала она малыша.
Мэтт захихикал, и слезы начали отступать.
Миссис Лаани позвала их, стоя у стены, отделяющей пляж от лужайки.
— Как не стыдно позволять мальчику носиться совсем голым, — ругала она обоих взрослых. — Он вырастет дикарем.
— Именно таким создал его Господь, миссис Лаани, — возразил Дрю, бросив Арден заговорщическую усмешку.
— Богохульство, — ворчала пожилая женщина, ловя мальчика и пытаясь всунуть в купальные трусики облепленные песком ножки.
Мэтт крутился и отбрыкивался, пока она со вздохом не бросила зряшное дело.
— Понимаете, что я имею в виду? Он уже наполовину дикарь.
Няня карабкалась на холм с мальчиком на руках, который твердил: «Не буду спать, не буду спать», пока они не исчезли из поля зрения.
— Не ожидала, что он увидит меня в слезах. Не следовало расстраивать его.
