В ту ночь Дима не спал, все думал об Эмилии, ее фотографиях, странных пейзажах, красивых мужчинах и трех улетающих в небо яблоках. Обуреваемый бесконечными волнениями, он вышел во двор. В баньке горел свет. Дима заглянул в окошко. На скамье сидели родители. Отец с взъерошенными волосами уставился куда-то в одну точку, обняв мать за плечи, а та что-то говорила с таким печальным и нежным видом на лице, какая бывает только у святых мадонн в картинах итальянских художников эпохи Возрождения. Он вернулся в дом, лег, рассмеялся тихо неизвестно чему и тотчас заснул.
А на следующий день, как было условленно, Дмитрий вновь отправился к Эмилии — за своей фотографией. Он был одет во все выглаженное и чистое — светлые брюки, белая рубашка, на ногах — начищенные туфли. Он шагал скорым шагом и сердце его учащенно билось. Он не заметил, как затормозила рядом машина «Шкода». Эмилия высунула голову из окна дверцы, бросила: «Давай, садись быстрей!»
— Хочу заснять грозу, — сказала она, когда парень уселся на сиденье рядом, и надавила на газ. — Еле дождалась тебя. Не знаю, удастся ли на этот раз поймать состояние.
Вскоре город остался позади, они ехали в сторону реки, где Дмитрий с удочкой облазил всю округу. Миновали мост, перелесок, свернули на проселочную колею, встали среди зеленого поля клевера. Поле тянулось далеко вперед, круто опускалось вниз и там опять резко выныривало, образовав своеобразный хребет улегшегося какого-то дикого исполинского зверя. Зверь издавал глухие ухающие звуки и невидимой огромной лапой толкал гряда клубящихся черных туч. Застучали первые капли дождя. Эмилия раскрыла большой зонт, каким пользуются на этюдах художники, воткнула шест острием в землю, велела Диме придерживать, чтобы не свалил ветер. Потом она установила треножник с аппаратом, и в это время по-настоящему грохнуло прямо над их головами. А женщина продолжала возиться с инструментом, установила треножник, опустилась на колени, припала к глазку аппарата, высматривая необходимую композицию кадра. Вспыхнула молния, — будто тот же неугомонный зверь яростно встряхнул в небе ослепительную ветвь, которая в секунду сожгла собственные же листья. Полил дождь, а Эмилия все ползала на коленях по траве, щелкала затвором. Наконец она поднялась. Дмитрий выдернул зонт, и под его прикрытием они побежали к машине. Лило как из ведра. Эмилия открыла дверцу машины, сложила инструменты на заднее сиденье, а сложенный зонт бросила вниз на пол. Пока они забирались на свои места, то взмокли до нитки.
