- До утра место преступления, Аретагин, без осмотра оставлять нельзя.
- Какого преступления? Сам сгорел Долган.
- Ты пока отдыхай, а я обойду кругом, осмотрю. - Сергеев вытащил из портфеля мощный электрический фонарь.
"Дьявольщина. Как быстро стемнело, ничего не разберешь", - ругался лейтенант, шагая по глубокому снегу.
Луч света выхватывал на снегу то собачьи следы, то огромные, будто доисторического животного, охотника. Здесь Долган ходил на "вороньих лапках". Это сразу понял Сергеев. Несколько раз он натыкался на следы нарты. Следов было так много, что разобрать их в темноте не представлялось возможным.
- Где-то здесь должно кочевать оленье стадо, - нерешительно сказал Аретагин, когда лейтенант вернулся к пепелищу. - Бригадира оленеводов Аккета я хорошо знаю. У него можно переночевать. Может, Аккет что про Самсонова знает. А ночевать на пожарище, где заживо сгорел Долган, - каюр покачал головой, - я не могу.
Сергеев молчал. Конечно, осмотреть вокруг избушки в темноте не удастся. Надо ждать утра. И Аретагин, пожалуй, прав: пастухи могут что-то знать.
- Далеко ехать?
- Кто его знает. Может, пять, а может, десять километров.
- Ладно, уговорил. А утром пораньше сюда вернемся, - сказал Сергеев, устраиваясь на нарте.
- Аккет мужик хороший. Может, он нам чем поможет. - Аретагин махнул остолом на собак, и те снова направились в тундру.
Нельвид постоял, подумал о чем-то своем и медленно побрел за бригадиром. Аккет обрадовался, увидев на снегу капли крови. Нельвид испугался.
- Хозяин - хитрый человек, ох как хитрый! Не надо его гонять, домой идти надо, - закачал он головой.
- Раненого зверя нельзя оставлять. Еще много бед может сотворить.
- Домой идти надо, - качал головой Нельвид.
- Темный ты, Нельвид, как валух, темный, - усмехнулся Аккет. - Люди уже в космос летают, а ты еще, гляди, и молиться начнешь.
Кровь попадалась часто, почти на каждом шагу. На чистом снегу она лежала крупными ярко-красными пятнами и походила на раздавленную переспелую клюкву.
"Далеко не уйдет!" - радовался Аккет.
Нельвид мрачнел. Он был суеверен, как многие старые оленеводы. Боялся он гнева хозяина тундры. И стрелял-то не в медведя, а мимо, чтобы спугнуть зверя.
"Эх, - думал он, - зачем хозяина стрелять? И так уже обидели - из берлоги выгнали. - Но, глядя на широкую спину бригадира, покорно шел следом. - Пусть будет Аккет виноват, а не я", - размышлял Нельвид и незаметно замедлял шаг.
Когда старый пастух сильно отставал, Аккет оглядывался, ожидая его. Он нервничал, кричал на помощника. Крик подгонял Нельвида, но ненадолго, тот снова укорачивал шаг.
