Нет, хорошая ярмарка была, хорошая. Нечего бога гневить. И погода стояла сухая и теплая, хоть и осень уже давно.
Вот только эта палатка…
— Там у вас при входе написано…
— Вы умеете читать? Похвально. Заходите, присаживайтесь. Приятно пообщаться с грамотным человеком.
— Я хотел спросить…
— Вот и спросите. Что же вам стоять?
— Погодите, но там сказано — десять серебряных? А за что, собственно?
— И за что — написано, вы же прочитали, верно?
— Но это как-то странно даже. Разве дано нам, людям, знать такое?
— Я повторю, что сам же и написал на табличке: за десять серебряных я готов сообщить вам точную дату вашей смерти. Точную. Могу и причину смерти назвать. Если я ошибусь, вы получите свои деньги обратно.
— Вы смеетесь? Я выйду, меня за углом местные пырнут ножом, и кто получит с вас мои деньги?
— А кто вам сказал, что я не сообщу вам именно сегодняшнюю дату? И не приведу причиной смерти — нож? Ну же? Вы зашли поговорить? Или будете платить деньги?
— Жулики! Все равно — жулики!
Хлопнул брезентовый полог, быстрые шаги протопали по утоптанной до каменной твердости площади.
— Учитель, — выдвинулся из темного угла худой черноволосый мальчишка. — Но он же прав? Нельзя знать дату своей смерти?
— Во-первых, можно. Нет такого запрета на людях — знать. Все знания хороши и благородны. А во-вторых, никто пока да этого вопроса не дошел, ты обратил внимание? Они все боятся. А я ведь им просто напоминаю: все мы смертны. И они — тоже смертны. Но вот только думать-то об этом не хотят…
Кто-то потоптался у входа и откинул, наконец, полог, всматриваясь с солнечного дня в полусумрак палатки.
— Есть тут кто?
— Заходи, заходи, странник.
— Откуда ты знаешь, что я — странник?
— Прости меня, но твоя одежда, твои сапоги, твое оружие — все не местное. Ты издалека.
— Да-а, я издалека. И у меня много разных дел в этом городе. Но я специально зашел к тебе, пройдоха, как только увидел табличку. Ну-ка, скажи, когда я умру? Попробуй, обмани меня…
— Зачем мне тебя обманывать? Я скажу тебе совершенно бесплатно. Мне не нужны твои деньги, странник. Ты умрешь завтра до захода солнца.
— Я и не думал давать тебе денег, старик! Знаю я вас, шарлатанов… Но ты сказал, а я услышал. Завтра на заходе солнца я вернусь и погляжу тебе в глаза.
Он так и не вошел, брезгуя. Весь разговор прошел на пороге палатки. Опять закрылся полог. Опять простучали мимо каблуки. А старик, сидящий в центре, под световым пятном из отверстия вверху, вдруг встал и начал командовать:
