Он не успел закончить длинное предложение, потому что дверь за молодой коллегой закрылась.
— По-моему, ты ее обидел, — откровенно заметил Брюс.
— По-моему, тоже, — чистосердечно ответил Роберт, — так хочу сделать ей что-нибудь приятное, а получается всегда неловко или глупо. Ладно, давай работать. Хотя, говоря честно, она — самое хорошее, что есть в нашей обсерватории.
Продолжать эту тему не стали, и мужчины вновь вернулись к работе. Спустя час Роберт откинулся в кресле, потянулся, хрустнув позвоночником, и прокомментировал, словно разговор не прерывался:
— Сегодня мы остались без кофе, а обычно Диана меня балует. Она отчаянная любительница этого напитка. На заре нашего знакомства она спросила, какой кофе я предпочитаю, а я по наивности ответил, что растворимый…
— Ну, — поторопил рассказчика Брюс, которого несказанно раздражала эта манера — вечно останавливаться на самом интересном и тянуть паузу.
— Что «ну». Конец всему. Как человек я для нее теперь не существую, я теперь на уровне Homo sapiens, fossilis[20], не более.
— Да, — сочувственно кивнул Раске, — знаешь, я привез небольшую упаковку кофе. Хороший, американский. Давай принесем и презентуем ей.
— Она не пьет декофеинизированный, сублимированный, витаминизированный, с цикорием и прочими вывертами. Я же тебе сказал: она кофеманка, чокнутая, но идея хороша, сейчас и двинемся.
Молодые люди с удовольствием пробежались по едва освещенным дорожкам к коттеджу Раске. Тут же была вручена и бутылка виски, которую пришлось заносить к Роберту. Обратно возвращались медленно. Стало существенно прохладнее, и, как обещал хозяин, воздух был настолько чист, что его, казалось, на самом деле можно было пить. Редкие, едва освещавшие асфальтовую ленту фонарики, не мешали смотреть на звезды. Ночь была удивительной.
— Ты хочешь сказать, что через некоторое время всего этого не будет, — неожиданно нарушил молчание и тишину Брюс.
— Почему же. Материальный мир, все это, как ты выразился, будет, не будет нас… — И американец поразился тому, каким неестественным, непривычным, смертельно утомленным голосом это было сказано.
Однако уже через несколько секунд перед ним был прежний Роберт Элоян. Подтянутый, энергичный прагматик — человек решительный и независимый.
— Не спеши, она сама зайдет, — ответил он на предложение Брюса заглянуть к коллеге, которая работала где-то рядом. Действительно, в начале четвертого молодая женщина появилась на пороге кабинета с небольшим подносом в руке, на котором дымились две чашечки кофе, а на салфетках красовалось несколько бутербродов.
