Раздался стук — люк отворился. Спасительный голос:
— Эй! Приятель, ты где?
— О Господи! Я уже думал, что время остановилось. Почему же так долго? Ну что, вышло? — это было первое, что я сказал, когда вернулся к реальности и выбрался на все еще ватных ногах в коридор перед нашими каютами.
— Похоже, что ты прав, — не обращая на мою истерику никакого внимания, будто продолжая только что прерванный разговор, заявил Арнолд, — особой инициативы наш противник не проявляет. Так что оставайся здесь и держи люк под прицелом, а я пока что скину эту сбрую. А из нашей затеи ничего не получилось: там жидкий металл, все моментально заплавляется, только след на обшивке, ничего больше. Сам посмотри.
На стене, в том месте, где Грец пытался вырезать лаз, чтобы пробраться в помещение, я увидел след, похожий на шрам после давней хирургической операции.
— Что теперь? — уныло спросил я, несмотря на то что настроение мое в обществе Греца заметно улучшилось и кошмары отступили.
— Остается одно. Будем прорываться с «парадного входа». Ничего лучшего в голову не приходит, действовать нужно быстро, а то эта проклятая химера доберется и до моих мозгов. Похоже, что времени в запасе нет.
То, что происходило дальше, я помню скверно. Грец над чем-то старательно возился, закреплял какие-то проводки, соединял комочки, напоминающие светлый пластилин. Потом потащил меня в каюту, а сам заклинил наполовину открытый люк и пристроился за ним так, чтобы можно было быстро выскочить в коридор.
Мне показалось, что корабль развалился на куски, такой раздался грохот. Уши моментально заложило. Грец, не обращая внимания на дым, выбрался в коридор, а больше я практически ничего не помню вплоть до того момента, покуда знакомый голос не вывел меня из кошмарного состояния. В голове была восхитительная, пугающая пустота, и тишина, и покой.
— Лудолф, ты меня слышишь! Давай, приходи в себя, хватит прохлаждаться.
— Что-то получилось?
— Получилось. Как мы и предполагали, твоя любимая химера может воздействовать на нас только при посредничестве человека. Едва я отключил Крачевского от сети, все моментально прекратилось. Никаких страхов, никаких кошмаров и ужасов. Так что если ты готов, то можешь стать полноценным homo sapiens.
— Bis dat, qui cito dat[7] было первое, что я вымолвил, после того как память в полном объеме вернулась ко мне. Как это восхитительно вновь почувствовать себя человеком мыслящим!
— Ессе homo![8] — отреагировал Грец улыбаясь, так же, как и я, радуясь вновь обретенным возможностям. Мы, даже находясь у последней черты, хотим оставаться самими собой, цепляемся за свои привычки.
