— А что это за праздник? — спросила Сюй Сань.
— В монастыре за южными воротами, — лениво ответили eй. — Ежегодный праздник и ярмарка. Разве вам не встречались паломники?
— Вовсе он не лодырь, а мошенник, — заговорил какой-то юркий человечек, — Все эти чиновники — иноземцы, и нет им дела до нашей жизни. У них одна забота — потуже набить свои карманы. Тут уж они не жалеют ни трудов, ни хитрости. Случается даже, что они присваивают негодные деньги, а сами обменивают их, как настоящие.
— Какие же деньги годные? — робко спросила Сюй Сань.
Худой, хмурый человек поднял руку с растопыренными пальцами н начал их загибать по одному, объясняя:
— Если деньги по краям и по углам обуглены, но цена не повреждена, их можно обменять. Если они засалены и запачканы масляными пятнами, но цифры видно, можно обменять. Если…
— А если их чуть-чуть, совсем немножко обгрызли крысы? — спросила Сюй Сань.
— Если бумага обгрызена крысами, но цифры не повреждены, обменять можно. Но. — И тут он сразу разжал все пальцы и обвел собеседников значительным взглядом, — но, если цену нельзя разобрать, эти деньги недействительны и их считают все равно что фальшивыми. И если кого поймают с такими деньгами, то будут его бить бамбуковыми палками. — Тут он сжал руку в кулак, потряс им и ушел.
Наступила ночь, люди постепенно расходились, и наконец Cюй Сань осталась одна. Маленькая Э спокойно спала. Ночь была теплая. Сюй Сань решилась дожидаться здесь утра. Она прислонилась к крыльцу и задремала. Но то и дело вздрагивала, встряхивала головой, и опять глаза закрывались, и голова никла.
Внезапно разбудил ее звук шагов и носок сапога, ткнувший ее в бок. Сюй Сань вскочила.
— Что ты здесь делаешь, женщина? — грубо спросил незнакомец.
— Я жду, когда откроется касса. Не гневайтесь, господин. Я не смею никуда идти, не обменяв свои деньги.
— Я чиновник обменной кассы. Покажи, что у тебя есть.
Сюй Сань протянула ему пачку. Он послюнявил пальцы, быстро перелистал бумажки и бросил ей обратно:
— Цифр не разобрать. Эти деньги фальшивые.
— Господин, цифр не видно потому, что темно. Днем даже я могу их прочесть. Я их все пересчитала много раз. Здесь ровно два гуаня, не хватает только двадцати вэнь. Господин, сжальтесь, посмотрите еще раз.
— Нечего тут смотреть, — сказал чиновник, но все же взял протянутую пачку и еще раз медленно перелистал ее. — В кассе я их все равно не стану менять. Если придешь днем, посажу тебя в тюрьму, как фальшивомонетчицу. А впрочем, жалея тебя, хочешь за все полгуаня?
