Воздух накалился до предела, словно покраснел, его перегретые потоки тянулись вверх, как густой дым над пожарищем.
Мужчина, умильно оглядев племянника, медленно снял руку с автомата и с силой ударил по правому плечу юноши. У того в глазах засветилось горячее желание жить.
— Сын — это капля крови в реке родства… течение ее не остановишь… — раздумчиво и даже с некоторой теплотой сказал мужчина, устремив свой взгляд туда, вдаль, где трещали цикады в пятнах солнечных бликов. Затем он так же неторопливо, как и с автомата, снял руку с плеча юноши и, повернувшись лицом к солдатам, резким голосом подал команду:
— Ста-а-новись…
Раздался поспешный топот, стук оружия, лязганье затворов. Глядевший до того в сторону гор мужчина посмотрел на юношу. Их взгляды скрестились, смешались, слились.
— А сейчас, дядя!..
— Сынок… не волнуйся… смерть — это всего лишь миг…
— Мне пора уходить, — сказала она и, задержав на нем взгляд, поймала себя на мысли, что от появившегося на висках серебра и морщинок у глаз он выглядит еще привлекательнее и мужественнее.
— Не спеши, мы так давно не виделись… Сейчас мне, как никогда, тебя не хватает…
Он внимательно посмотрел на все еще лежавшую в постели под полуоткинутой простыней подругу, и ему показалось, что плечи ее, руки, грудь излучают какой-то необыкновенный свет.
— Не придумывай. Мне ведь нужно еще успеть о твоем приезде сообщить и передать твои указания. Операцию не отложишь. Ее надо начинать немедленно.
— Конечно. И крайне осмотрительно. Провала допустить нельзя, уже известно, где я буду послезавтра… Только осторожно, очень осторожно, — произнес он размеренно, будто разговаривал сам с собой.
Она приподнялась и стала застегивать пуговицы на блузке. Его взгляд остановился на ее бедрах, вырисовывавшихся под прозрачной нижней юбкой.
— Лучше бы ты осталась до утра… А может, мне с тобой пойти…
— Ты с ума сошел! И думать не смей!
Заложив руки под голову, он продолжал лежать молча. Его задумчивый взгляд блуждал где-то в параллельных потолочных балках, задержался на чердачном окне, за которым опустилась ночь, хотя этого и не было видно.
— Но… — проронил он, не шевельнувшись.
Приведя в порядок прическу, она засовывала ногу в туфлю и, казалось, не слышала его.
Сборы были закончены, и она подошла к постели, чтобы поцеловать его на прощание.
Он словно пробудился ото сна и резким движением, даже с яростью, притянул ее к себе и принялся горячо целовать. А после нежно-нежно провел ладонью по плечу, шее, лицу.
