Так и произошло. Все длилось меньше секунды. Валькирия оказалась на земле. Волшебник щелчком пальцев вернул звук. Виссарионов сдернул повязку. Он подал Дамире руку, но девушка, не обратив на этот жест никакого внимания, подпрыгнув, поднялась самостоятельно.
Она хлопнула Андроник по плечу.
— Поздравляю еще с одной победой. Ты обрел Истинное Зрение. Теперь к тебе даже ночью никакой враг не подкрадется, — похвалила валькирия.
— Ты добился немалых результатов, но это крупицы по сравнению с твоими возможностями…
* * *
Три года назад
— Ты победила, — произнес Якоб с горечью в голосе.
— Мы победили, мы, — валькирия шла по улице города к замку и пересчитывала монеты. Убедившись, что с ней расплатились по достоинству, она кинула последние монеты в кошель и прикрепила его к ножнам. — Это наша победа.
— Нет. Твоя, — Якоб уставился на свои ботинки. Он шел понурившись. — Ты перебила нечисти за несколько сотен воинов… Благодаря тебе и твоим дружкам наемникам Гемберт получил Заветные Земли.
— Кстати, что на них? — Дамира заинтересовано посмотрела на парня.
— Золото, что же еще? Золото, которое досталось кровью…
— О чем ты?
— Ты не понимаешь? — Якоб остановился. Собственный крик удивил его. — Для тебя это игра. Еще одна победа в копилке воительницы. Ты знаешь, что выживешь. Тебе нечего терять, ты не привязана к единому месту. Но остальные… Почти все из наших погибли! Все! Они воевали не за деньги, а потому что их призвали. Это ваши войны, не войны матерей и дочерей, сынов и отцов, что остаются ждать солдат с войны, с которой они не вернуться…
— Ты же выжил.
— Я? Что я? Мне повезло. Я воевал не за то, чтобы Гемберт добавил в свою казну пару сотен золотых слитков…
Дамира начинала злиться.
— Значит ты не такой? Ты тоже служишь за деньги, ты воюешь, потому что тебе платят…
— У меня мать и младший брат, которых надо кормить. В королевской армии хороший заработок… — он замолчал. К чему оправдываться перед тем, кто все равно этого не поймет. — Я видел как ты убивала. Я видел того парня и еще десяток таких. Ты гнала их! Они не виноваты в том, что не могут убивать, они не виноваты в том, что бояться…
— Замолчи, — Дамира схватила его за локоть и оттолкнула от себя. — Так вот значит кем ты меня считаешь? Чокнутой, помешенной на убийстве?
— Ты сама это сказала.
Она понимала, что он прав, но ничего не могла изменить. Она не контролировала себя. Война была ее наркотиком, от которого она не могла отказаться.
