С утра перед домом Тиллирета выстроилась длинная и многолюдная очередь. Собрались все жители деревни, включая маленьких детей и дряхлых стариков. "Откуда они смогли узнать про мой отъезд?" — недоумевал Бродяга, но только до первого же разговора с одним из селян.
Оказалось, что Пинмарин вчера не ограничился двумя прихваченными из дома бутылями вина и решил заглянуть в местный трактир, где с большим интересом продегустировал местную самогоночку под названием "Мухоморовка". То-то он так буйствовал! Один стакан мухоморовки способен свалить с ног взрослого здорового мужика вроде кузнеца, что уж тут говорить о Пине. Разошедшийся маг умудрился осилить целых два, после чего радостно сообщил заплетающимся языком всем присутствующим, что он прибыл в гости к своему старому во всех смыслах этого слова другу, дабы спасти его из плена мирной и скучной деревенской жизни. И вот теперь донельзя расстроенные селяне пришли проститься с покидающим их Бродягой.
Пока Тиллирет надрывался, оказывая всем и каждому "посильную помощь на память", Пин сидел в его кабинете и с большим интересом изучал наспех нацарапанные другом заметки относительно чупакабры. Сам зверь угрюмо сидел в углу, снова заключенный в удерживающую сферу.
— Ну надо же! — после каждой прочитанной фразы восклицал Пин. — Подумать только! Быть этого не может!
Чупакабра тоскливо покосился в сторону двери.
О сломанный клык, ну когда же придет белошерстый? Черноклокий меня уже достал своими бесконечными воплями и восторженными взглядами. Если он и в дороге будет так на меня таращиться, улучу момент и перегрызу ему глотку! Терпеть не могу, когда меня вот так разглядывают.
Нет, честное слово, скорее бы уже в дорогу! Может, удастся уговорить хозяина дать мне размять лапы. А то я так совсем разучусь ходить и бегать. И еще какая-то новая складка появилась, прямо на животе, и подозрительно тянет меня к земле. Нет, в поход, скорее в поход!
Тиллирет чуть ли не силой вытолкал за порог последнего посетителя и с облегчением вздохнул, привалившись к двери. Кажется, с визитами вежливости покончено, и можно наконец-то приступить к сборам. Сейчас Бродяга как никогда желал быстрее уехать из Загребинки.
Войдя в кабинет, Тиллирет наткнулся на тоскливый взгляд чупакабры, устремленный на него. Впрочем, увидев мага, зверь откровенно просиял.
— Наконец-то! Когда мы уже отправимся?
Пин, заметив друга, тут же отложил в сторону изучаемый пергамент и вскочил.
