Образ жизни | страница 29



Ухожу по вечерней дороге,
А по утренней, может, вернусь.
Так живите и пойте, и пейте,
Не бросайте обыденных дел.
А меня никогда не жалейте —
Я такого всегда не терпел.
Укрепиться бы самую малость,
Удержаться ещё на лету…
Но такая настигла усталость,
Придавила — невмоготу.
И уводят усталые ноги
По вечерней дороге,
Где рассыпаны горечь и грусть.
Но по утренней, может, вернусь…

* * *

Ещё мы в землю не легли,
И хоть порою пьём за что-то, —
Не наши в море корабли,
Не наши в небе самолёты.
Сощурим слабые глаза
На этом берегу высоком.
Уже не наши паруса
Белеют на воде далёкой.
Деревья старые молчат —
Под ними жизнь дышала наша.
Пусть руки тонкие внучат
Нам беззаботно вслед помашут.
Кончается двадцатый век —
Его смертельная работа.
Быть может, из грядущих тех,
Единственный, поймёт нас кто-то.
Уйдём без вздохов и без слёз,
Согретые последним светом,
Мы, в сущности, — уже навоз
Для нового тысячелетья.

Фотохроника

Вот я стою без печали и горя,
В шортах, босой, налегке —
На берегу Средиземного моря,
С банкою пива в руке.
Счастье и в этом мгновении малом —
Не у Богов на пиру —
Вот я склонился над жарким мангалом,
Вот я стопарик беру.
Жаль, что не запечатляются звуки,
Запахи, ливня помол.
Вот, как ровесник, играю я с внуком
В шахматы или в футбол.
Вот я с похмелья — отвратная морда, —
Грустный еврейский казак.
Вот при параде — трезвый и гордый,
В галстуке — полный дурак.
Короток всё-таки век человечий,
Bсe — к одному рубежу.
Вот я, младенец, на шкуре овечьей
Попкою кверху лежу.
Вот я смеюсь, как будто рыдаю,
В свете осеннего дня.
Вот моя мама — совсем молодая, —
Это ещё — до меня…

Наследство

По военной, давней,
Горестной привычке
Запасала мама
Мыло, соль и спички.
Как бы там ни было,
Что бы там ни было —
Про запас лежали
Спички, соль и мыло.
Жизнь учила маму
Той суровой школе:
Припасать на случай
Мыла, спичек, соли.
А когда скончалась
Мученица-мама,
Мне добра досталось
От неё немало.
Для чего нам столько,
Мы не понимали,
Но лет пять тем мылом
Мылись и стирали.
Мы б и без запасов
Это время жили,
Но лет пять той солью
Мы еду солили.
А огонь от спичек,
Запасённых мамой, —
Главное наследство —
Зарево и пламя.
Так тепло и сытно,
Чисто в доме было
С этой старой солью,
Спичками и мылом.

* * *

Утром свечу зажигаю
Вот уж пятнадцать лет.
Двадцать восьмое мая —
Мама была. И — нет…
Двадцать восьмое мая —
Горьким стал сладкий хлеб.
Двадцать восьмое мая —
Мир для меня ослеп.
Двадцать восьмое мая —
Мамин последний вздох.
Двадцать восьмое мая —
Мир для меня оглох.
Лишь иногда ночами
Вдруг подступает тьма —